Мы с наслаждением бросаем в то лицо,
Которое так страстно целовали,
Так обожали и клялись любить,
Что до сих пор тех клятв не позабыть,
Уже нарушенных, что мы, любя, давали…
Поймём ли то? Раскаемся? Едва ли!
Не могу понять, что это было,
ветер ли нагнал на сердце смуту —
встретила, взглянула, полюбила —
на день ли, на час иль на минуту?
Сердце неспокойное, чего тебе ещё?
О чём ты просишь? Куда ты рвшься?
В холоде – так холодно, в горячке – горячо,
а ты всё бьёшься, бьёшься, бьёшься, бьёшься.
Сколько лет тебе, смешной и славный?
Улыбался, улыбался.
Как расстались – тайна стала явной, —
доигрался, доигрался.
Знаю я, что скоро позабуду
и тебя, и все мои печали.
Так зачем теперь на сердце смута
и в конце не так всё, как в начале?
Сердце неспокойное, чего тебе ещё?
О чём ты просишь? Куда ты рвёшься?
В холоде – так холодно, в горячке – горячо,
а ты всё бьёшься, а ты всё бьёшься…