– Новых герцогств не присуждали с девятнадцатого века. Сам знаешь.
– Тогда маркиз. – Голос Итана звучал так, как будто он был крайне доволен своей идеей.
– Виконт.
– Граф.
– Договорились. – Она резко, деловито кивнула. – Держи Нину подальше от меня и принца, и в конце концов я сделаю тебя графом.
– Тогда ладно. – Итан расплылся в своей обычной томной усмешке. – Как и всегда, Дафна, с тобой приятно иметь дело.
Дафна смотрела, как он направляется обратно в приемный зал, и удивлялась странному чувству разочарования, которое ощущала теперь, когда этот момент – их стычка или словесная перепалка, как ни назови, – закончился.
Она вздохнула, нацепила обычную ослепительную улыбку и поспешила обратно к гостям.
Приемный зал музея G&A был переполнен.
Гости улыбались и смеялись, позировали фотографам, громко говорили, чтобы перекрыть звуки струнного квартета. Теперь, когда дата свадьбы была официально назначена на девятнадцатое июня, люди, казалось, не могли говорить ни о чем другом. Они оживленно сплетничали о том, что наденут, кто не получит приглашения или какой удачливый дизайнер сошьет платье Беатрис.
Сэм ненавидела их за эти легковерность и глупость, за то, что они купились на глупую сказку про любовь Беатрис и Тедди. Разве они не видели, что все это игра, а каждая деталь продумана пиар-командой дворца?
Однако нацию, казалось, за одну ночь охватила свадебная лихорадка. Сэм видела это повсюду. В честь пары рестораны называли новые блюда и коктейли; десятки фитнес-студий уже заявили, что предлагают королеве программу тренировок перед свадьбой. Даже сегодня вечером Беатрис и Тедди были почетными гостями на открытии новой выставки, посвященной королевским свадьбам.
Если бы только Нина согласилась приехать сюда. Но когда Сэм спросила, подруга отказалась, сославшись на занятость. Что Сэм поняла как то, что Нина не хочет видеть Джеффа.
Она провела руками по своему платью – причудливому кружевному наряду с асимметричным подолом – и оглядела толпу в поисках брата. Но увидела на другой стороне зала сестру.
Как обычно, Беатрис была окружена людьми. В своем гиацинтово-голубом платье, улыбаясь, она была похожа на прекрасную фарфоровую куклу. Беатрис без устали играла свою роль. Из Сэм никогда не вышел бы хороший государственный деятель, потому что она не умела притворяться. Принцесса привыкла делать и говорить именно то, что подразумевала, в тот самый момент, когда это приходило ей в голову.