Наверное, что-то в выражении ее лица натолкнуло его на верную дорогу мыслей. Правда, до конца так и не довело. Просто удивительно, как экстрасенс, понимающий чувства призраков, до сих пор не догадался о чувствах живой женщины.
– Но если ты еще не готова оставаться одна, мы можем допить вино у меня, – предложил он.
Что ж, на безрыбье, как говорится, и рак рыба.
Было очень страшно. Настолько, что никакие другие чувства и ощущения не могли пробиться к ней. В непроглядной темноте, окружающей ее, существовал один этот страх, будто в мире не осталось ничего другого. Чуть позже – насколько позже, она разобрать не могла, потому что время тоже перестало существовать – вдалеке зажегся слабый огонек. Он медленно приближался, но ярче не становился, однако и его хватало, чтобы немного разогнать темноту, позволить думать и пытаться понять, что происходит вокруг.
А вокруг пахло чем-то терпким, и на руках ощущалось что-то липкое. Это липкое обволакивало пальцы, ладони, предплечья, будто она сунула руки в горячий мед по самые локти. В ладонях что-то лежало. Живое. Оно шевелилось, и хотелось отбросить его, замахать руками, но она не могла.
Огонек приблизился настолько, что Яна наконец смогла рассмотреть свои руки. Липкая субстанция оказалась темно-красного цвета, и именно она терпко пахла. Яна не сразу поняла, что это кровь, но даже когда поняла, не испугалась. Просто потому, что бояться сильнее было уже некуда. И только разглядев, что держит в руках настоящее человеческое сердце, хоть и не связанное больше с венами и артериями, но все еще продолжающее биться, она наконец закричала.
– …Яна! Яна, проснись!
Знакомый голос ориентиром пробился и через крик, и через страх, и Яна наконец смогла вынырнуть из кошмара. Распахнула глаза, не сразу понимая, где находится, и, лишь разглядев встревоженное лицо Элизы, вдохнула, выдохнула и разрыдалась.
Элиза торопливо забралась к Яне в кровать, обняла ее и крепко прижала к себе. Яна рыдала как ребенок, громко всхлипывая и хватая ртом воздух. Элиза обнимала ее, ничего не спрашивая, а Яна сквозь слезы и крепкие объятия пыталась разглядеть свои ладони, убедиться, что на них нет крови, потому что биение сердца она все еще чувствовала.
Насилу удалось заставить себя успокоиться: еще немного – и начнет задыхаться. Элиза все это время обнимала ее и осторожно гладила по волосам и, только когда она наконец перестала всхлипывать, спросила: