– Как тебе моя мама? – тихо спросила девочка, не чувствуя на себе вопрошающего взгляда идущего рядом парня.
– Очень заботливая. И гораздо гостеприимнее, чем ты, рыжик.
– Да, она такая. Ярая перфекционистка. Все в ее жизни должно быть безупречным – если дочери ругаются, то это «неподобающее для леди поведение», если в спальне бардак, «нужно немедленно прибраться, неужели поддерживать чистоту так сложно», ну а ее грандиозное «чтение книг легко может заменить тебе общение с друзьями, хотя, будь Моэм или Шекспир одними из них, я бы забрала обратно свои слова». Ты не поверишь, как же сильно это выводит из себя! Иногда мне кажется, что я живу в совершенно другом мире с другими правилами, – вздохнула рыжеволосая и поникла еще больше.
– Чьи-то странности не должны влиять на твое восприятие мира, – пояснил Джек, сворачивая с улицы и перестраивая их маршрут в сторону Чайнатауна. – Если твоей матери нравятся правильные вещи – в этом нет ничего плохого, ведь в любом случае можно прийти к компромиссу. Ты не представляешь, как важно ценить то, что имеешь. Особенно семью.
Дауни глубоко вдохнул и с большим трудом сдержал начинающуюся в пальцах дрожь. Каждый раз воспоминания о прошлом отдаются ему вот так, не как у всех, будто он чертово исключение из общего слаженного и стройного уравнения. Некоторые сидят вечером под теплым пледом и пьют какао с плавающими в нем зефирками, пересматривают старые фотографии, кассеты, смеются и шепчутся о прошедшем – они ложкой черпают золотистый мед из своих банок, доставая его из самого низа и с любопытством глядя, как тягучая масса переливается на солнце и стекает обратно, мягкой гущей укрывая верхние слои… Джек же видит это совсем иначе, для него на дне банки только сухой шиповник, и чем больше ковыряешь его ложкой и пытаешься достать, чтобы хоть одним глазком взглянуть и вспомнить, тем листья с каждым разом все более и более мельчают, оставляя на своем месте колючие шипы, а ягоды переминаются в отвратительную кашу.
Такая вот банка со сладким.
Рэйчел виновато посмотрела на нахмурившегося парня и осторожно, почти шепотом спросила его, раздумывая, как бы ненароком не обидеть:
– А что случилось с твоей семьей? Что-то плохое?
От девочки не укрылось, как Джек вздрогнул и сильнее стиснул кулаки, так, что костяшки пальцев чуть побелели. Он явно не хотел говорить о таком личном с новой (и совсем недавней) знакомой, это было слишком сокровенное, слишком тайное, чтобы выкладывать первому встречному. «Эта мелкая не поймет, точно не поймет, с ее-то воспитанием. Гораздо лучше…»