– Тоже неплохо. Наверное, даже немного лучше, чем у Хлои, – ограничившись таким коротким ответом, рыжеволосая с неохотой отправила очередной кусочек в рот, усердно жуя и всем своим видом показывая, что на длительный разговор можно и не рассчитывать. Джанетт, кажется, была совершенно иного мнения.
– Ну, детка, не скромничай. Кстати, а как там твоя прогулка с тем юношей?
Рэйчел задумчиво опустила глаза в тарелку. Ответить честно и подробно было бы правильным, но, учитывая характер миссис Робертсон, почти немыслимо. И не потому, что она не внушает доверия или не заинтересована в рассказе, нет, ни в коем случае – дело в том, как эта женщина умеет слушать. Поначалу молча, позволяя тебе полностью раскрыться и передать все свои накопленные эмоции через слова, затем – начиная постепенно задавать легкие и непринужденные вопросы, словно хочет всего-навсего уточнить ту или иную деталь. И, в конце концов, напирает с нравоучениями, жизненными и бесценными советами, которые девочка больше ни от кого в этом жестоком мире не услышит. После нескольких минут нудных нотаций остается лишь побежденно уткнуться в согнутые руки и тысячу раз пожалеть о том, что вообще решился прийти в эту комнату и чем-то поделиться.
Таких безрадостных рассуждений Рэйчел придерживалась всегда, но ситуация повторялась снова и снова.
Раскроешь рот – и будешь слушать ЭТО до конца завтрака, а в школу пойдешь с отвратительным настроением. Чего ты добиваешься, пчелка? Мало проблем, верно? Помолчи, соври какую-нибудь чушь и не рассказывай ей ничего, иначе вся семья будет «безмерно тебе благодарна» за будущее шоу.
Рэй глубоко вздохнула и посмотрела на маму. Та спокойно и не подавая виду допивала утренний напиток, ловко запечатывая рвущееся из нее любопытство глубоко внутри.
– Было весело, – девочка медленно обдумала скрытую сторону каждого сказанного слова, но, убедившись, что придраться не к чему, ласково улыбнулась почему-то хмурому папе и отложила вилку в сторону.
– А как его зовут, милая? Кто он и откуда? Нам же всем жутко интересно!
Женщина чуть приподнялась на локтях и заглянула смущенной дочери в глаза, как бы беззвучно повторяя: «Я знаю, конечно же, знаю, почему ты молчишь, детка, и это очень глупо. Поверь, никто не будет ругать тебя, если ты расскажешь о своем новом друге