Белов знал, что рано или поздно Антон бы обо всём узнал. Обо всех грехах своей горячо любимой жёнушки, но это «рано или поздно», нужно было отодвинуть, потому что сейчас, в его состоянии, после этой травли, ему нужен был покой. Ещё пара недель и он окончательно выздоровеет, и тогда можно будет ему всё рассказать. А сейчас не стоит его волновать, потому что он человек ранимый, несмотря на все его прошлые деяния.
Обо всех прошлых деяниях Тошеньки, Белов знал. Ломов ему исповедался перед смертью, которая, как думал Антон, наступит очень скоро. Фёдор Константинович поклялся, что об этой исповеди никто и никогда не узнает, потому что Антон многое натворил. Состоятельным человеком он стал непросто…
– Тоша, ты себя накручиваешь, – начал успокаивать доктор.
– Фёдор Константинович, кареглазый Вы мой, я знаю, что оберегаете меня, как зеницу ока. Но я вчера видел, как Серёжа Крепостной довёз её до дома и… и поцеловал. Я понимаю, если бы это было первый раз. Ну, оступилась, с кем не бывает. Но это не в первый раз. Не надо, не успокаивайте, я сам видел. Я стараюсь, не волноваться, но сами понимаете суть ситуации. Ещё несколько дней назад я страдал, что не могу оставить ей наследство, Вы сами знаете почему. А сегодня…
Ломов резко замолчал и продолжил почти шёпотом:
– А сегодня я видеть её не хочу. Как только полностью выздоровлю подам на развод. Дорогой мой, Фёдор Константинович, не пускайте её ко мне и, вообще, никого не пускайте. Будут говорить Вам угрозы, многоуважаемый мой, приходите ко мне. И главное, – тут Ломов сказал громко и отчётливо, – Ничего и никого не бойтесь.
– Хорошо. Я сделаю всё, как Вы просите. А сейчас… Давайте на боковую, уже поздно.
– И, действительно, третий час ночи.
Антон лёг в свою постель, Белов помог ему укрыться и, пожелав спокойной ночи, вышел из спальни. Доктор пошёл к себе, ведь ему давно уже пора спать.
Фёдор Константинович жутко устал и уснул сразу, как только голова коснулась подушки. Спал крепко, как и Антон. Всю ночь обоим снились прекрасные вещи: их сокровенные желания и мечты.
Глава VI
– Забери меня, пожалуйста, отсюда. Я не хочу оставаться дома, – плакала в трубку Шлёц.
– Почему ты не можешь? Как я могу перестать плакать? Нет же, это не алкоголь… Нет, он ничего не заподозрит. Приезжай, прошу тебя… В смысле, иди спать? В смысле, поговорим завтра?… Я услышала тебя, – прокричала Наталья и бросила новенький мобильник в сторону двери.