– Я же ее люби-и-ил! У меня же любо-о-овь!
– Так! – брезгливо скривившись и оглядевшись в поисках нежелательных свидетелей, произнес командир. – Кантуйте это тело на наш круизный лайнер. Да побыстрее. А я с ним в море разберусь!
Дмитрий Николаевич настороженно оглянулся: сейчас должен был приехать командир дивизии. А происшествие с доктором – дело, хотя и неприятное, но внутриэкипажное, считай, семейное, и знать о нем комдиву совсем не обязательно.
Доктора поволокли к трапу, перекинутому на борт лодки, с натянутым с двух сторон брезентом с надписью – «Дмитрий Новгородский». Пересчитав носками полированных докторских туфель каждую ступеньку, они скрылись в рубке. И вовремя. На причал выкатился уазик комдива.
– Становись! – выкрикнул командир. – Равняйсь! Смирно!
Из уазика выбрался командир дивизии, контрадмирал с милейшей для флотоводца фамилией – Любимый. Следом за ним показался седой старичок в режущем здесь глаз гражданском пальто и шляпе.
«Очередной спец или какой-нибудь доработчик», – подумал Дмитрий Николаевич. В этом как раз ничего необычного не было. На любом корабле или лодке флота их в избытке. Откомандированные от своих заводов, институтов, бюро, как вечные придатки к рожденной в их недрах аппаратуре или механике, доработчики всегда были рядом. К ним привыкают и уже не обращают внимания на слоняющихся по кораблю, как призрачные тени, людей в гражданских рубашках.
Старичок в шляпе замер у машины и со стороны наблюдал за принимающим доклад от командира лодки адмиралом. Ему частенько приходилось работать с военными, и он был в курсе, что когда они играют в собачьи игры на тему «кто кому больше чести отдаст», именуемые воинским ритуалом, то к ним лучше не соваться. Наиграются, вспомнят и о нем.
– Как обстановка, Дима? – спросил у командира контр-дмирал Любимый.
– Позволяет, товарищ комдив.
Александр Сергеевич Любимый был неплохой комдив. В меру боявшийся высшее начальство, потому что, как и все, мечтал о достойных проводах на пенсию и квартире в средней полосе, но и с пониманием относившийся к подчиненным. А потому среди командиров лодок пользовался уважением.
– Это хорошо, что позволяет, – задумчиво произнес он, глядя вдоль строя. – Ты вот что, экипаж распусти, а мы с тобой поговорим здесь.
Адмирал вспомнил о своем спутнике и, обернувшись, крикнул: