– Как тебе, кстати, Пушкин? – Спросил Ментор.
– Слушай, ну, он крут, он первый так много и так прямо написал на нашем языке.
– Ну, только то, что он первый, а технически его стихи слабы, рифмует глаголом. Скажу так, сейчас он был бы неконкурентоспособен.
– С кем? – Удивился я.
– Ну, да тем же Бродским. – Ответил Ментор.
– Знаешь, я думаю, он писал бы по-другому и был бы вполне конкурентоспособен. Просто тогда этого достаточно было, он всё-таки первый. – Я усмехнулся.
– Да, ты прав, но мне больше нравится его современник Лермонтов.
– Никогда не зачитывался Лермонтовым, но почему-то знаю наизусть его стихотворение. – В подсобку вошла голая стриптизёрша и я начал читать стихотворение, а сам пялился на её сиськи. Цвет кожи у неё был жёлто-коричневый, видимо это автозагар. На лобке, маленький островок, коротеньких волос в форме сердечка. -
«У врат обители святой» -
Стриптизёрша повернулась к нам спиной, наклонилась и полезла рыться в сумочку, её булки раздвинулись, так, что всё было видно. Я сбился, но продолжил. -
«Стоял просящий подаянья
Бедняк иссохший, чуть живой
От глада, жажды и страданья.
Куска лишь хлеба он просил,
И взор являл живую муку,
И кто-то камень положил
В его протянутую руку.» -
Стриптизёрша, достала из сумочки трусики, чёрного цвета и лифчик с кружевами, повернулась, улыбнулась и я снова сбился. Её лобок притягивал мой взгляд. Блин, это самая завораживающая штука на свете. Но я продолжал, надо было дочитать до конца. -
«Так я молил твоей любви
С слезами горькими, с тоскою;
Так чувства лучшие мои
Обмануты навек тобою!»
Стриптизёрша оделась и ушла, спустились танцоры, парень с девушкой и принялись переодеваться, а мы продолжили дискуссию про поэзию и Пушкина.
– Я думаю Пушкин не настолько хорош, Серебряный Век намного значительнее. – Сказал Ментор.
– Возможно, но кто? Маяковский? Есенин? Пастернак? Цветаева? Ну, слог – да, но на русский язык они влияния не оказали.
– А как же Блок и Гумилёв? Они, мне кажется, очень хороши.
– Они велечИны, это безусловно, но Пушкин – другое совсем, мне кажется это несравнимо, и никто из них не может принизить Пушкина, как и Пушкин кого-то из них. – Я прочитал стихотворение Гумилёва. –
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад