Даже на всегда бесстрастном лице Леонарда промелькнула тень улыбки. Лорд Эдвард Фарлоу всегда был любезен с людьми более низких сословий, и никогда не заискивал перед более знатными дворянами и королевскими чиновниками. Быть может, поэтому он до сих пор не избран в парламент? Эдварду двадцать пять лет, его обучение как историка в Оксфордском университете уже позади, а его отец, старый лорд Максвелл Фарлоу, очень бы хотел увидеть своего сына в собрании палаты лордов.
– Будьте любезны, Беррингтон, соберите мой чемодан, как обычно для поездок такого рода – пару охотничьих костюмов с соответствующей обувью, бритву, несколько пар белья, да, и добавьте пару револьверов с зарядами.
– Как вам будет угодно, милорд. Не угодно ли пожаловать к завтраку?
– Только если там не будет овсянки, Леонард.
Леонард беззвучно хохотнул. Вот он, единственный англичанин, который не любит овсянку!
Завтрак был накрыт как обычно, в столовой. На столе уже стояли блюда – жаренная домашняя птица, хлеб, лепешки, молоко. В серебряном кофейнике булькал кофе, от чашек с чаем шел пар – это были дары далекой страны Индии, где сейчас находились родители Эдварда по служебным делам отца. Некоторые их знакомые говорили, что путешествия лечат от хандры, которая свойственна многим англичанам, так что отец Эдварда последовал «прогрессивным взглядам» отправился в эту служебную поездку вместе с женой, которая не без опаски решилась последовать за ним.
Дорожный шерстяной костюм Эдварда состоял из серых брюк, жилета, сюртука, белой рубашки с накрахмаленными манжетами и отогнутым воротником, коричневых ботинок на кнопках и черного пальто. Черная ирландская трость с серебряным набалдашником в виде лаконичного точеного черепа, яркий сиреневый шейный платок, пара серых, как окружающее его серое лондонское утро перчаток и шляпа-цилиндр довершили его образ. Он как раз заканчивал одеваться, когда в гостиную с веселым лаем влетел золотистый ретривер Балфур
Через полчаса кэбман высадил Эдварда Фарлоу у железнодорожного вокзала Паддингтон, билет до деревушки Фарлейкс был куплен, а носильщики проворно загрузили вовнутрь его большой чемодан из коричневой кожи.
Лорд Эдвард занял свое место в вагоне и прикрыл глаза. Дорога всегда давалась ему тяжело.
Из забытья его вывел незнакомый скрипучий голос, вдруг раздавшийся очень близко: