– Так я это… – замялся он, заметно смутившись. – Миха сказал же: «Я встану за тем, в ком паразит полностью адаптировался»!
Миша со Степанычем ждали продолжения в угрюмом ожидании сверля Макса глазами.
– Вот я и подумал, – чего, возможности пропадать-то? – признался он, опасливо отступая от Степаныча на шаг. – Мне же надо как-то дальше двигаться! Вы сами запретили мне зависать в «Дефендерах», а на нем я сразу два параметра поднял! Тем более, Сыч непонятно как считал с меня остатки. Ну, этих… Характеристик. И походу знал, шо я из очистившихся! Я думаю, он меня не вспомнит! Наверное… Я ему пароль назвал, но он походу, просроченный…
– Так ты и доступ пытался получить? – ахнул Миша, темнея лицом и вскакивая из кресла. – Я же тебе указал на него, только для того чтобы ты попытался увидеть характеристики и удостовериться! Вот же идиот! И с чего ты взял, что он вообще в теме, про очистившихся?
Миша упал обратно в кресло и схватился за голову.
– Он знал, шо я… – Макс замялся, тем самым показывая, что явно наплужил. В чем-то пока для меня непонятном. И неслабо. Глаза его бегали. – Сыч сказал, шо заметил, шо я перестал играть и советовал снова… А еще спрашивал, нет ли у меня знакомого программиста. Я сказал шо не…
– Ты! – подступил к нему Степаныч, нависая. – Ты снова играл, идиот?
– Ну-у… – совсем сник Макс. – Давно…
– Вот уж ты дебил! – покачал головой тот и сплюнул с досадой на пол, отступая. – Сколько гонорейщика от похоти не лечи, а у него все равно только трах на уме!
– Дурак ты, Макс! – подтвердил Миша, с печалью глядя на моего бывшего одноклассника. – Я тебе столько объяснял! И Колин живой пример у тебя перед глазами! А ты! Не учишься ничему! Жаль…
– Да-а, Максик! – осуждающе протянул Степаныч. – Удружил ты нам! Столько работы псу под хвост! Чем ты вообще думал? А? Нам же теперь прохода не дадут! Приведет Сыч всю свою кодлу мастевую, да прикончат они нас тут не особо разбираясь! Ну, ты и баран!
– И шо теперь делать? – промямлил Максим, потупившись. – Вы-то тут не при чем! А мою квартиру менты опечатали…
– Шо перделать, шо перделать! Так тебе и надо, дураку! – зло выдохнул Степаныч. – Лучше бы тебя, Сыч чем-нибудь по башке приголубил! Куда нам теперь деваться прикажешь, а? Если он докопается и тебя с нами свяжет? Ты-то, сам по себе, холостой, на хер никому не нужный, – уехал куда подальше, затаился и поминай, как звали! А мне с семьей, куда теперь деваться? А?