Начав двигаться в ритме звучавшей музыки, я почувствовала особую лёгкость, гибкость, даже некоторую гуттаперчивость тела. Казалось, что я извиваюсь, словно змея, испытывая при этом необъяснимое удовольствие. И шло оно не от тела, а скорее, от головы. Я наслаждалась этим непривычным для меня состоянием.
Постепенно звучание музыки становилось протяжней и отдалённей, движения тела начали замедляться. Пространство вокруг меня стало вдруг разноцветным и пёстрым, вспыхивающим брызгами ярких красок, словно запущенный фейерверк. Окружающий мир начал в моих глазах рассыпаться на отдельные мелкие фрагменты. Это выглядело так, как осыпаются и исчезают пиксели статичной картинки при заражении компьютерным вирусом. Силы стали меня покидать, ноги подкашивались, тело сделалось мягким, бесчувственным.
Отключающееся сознание подсказывало мне, что я падаю. Яркие искры перед глазами исчезли, оставив лишь пустоту. И в этой кромешной тьме оставалось лишь слабое ощущение то ли падения, то ли полёта.
«Загляните в свои собственные души и найдите в них искру правды, которую боги поместили в каждое сердце и из которой только вы сами сможете раздуть пламя».
Сократ
Мир исчез вместе со мной. Я пребывала в небытии.
Сколько длилось это странное состояние – миг или вечность – трудно представить, нечем измерить, ибо время исчезло как инструмент, как измерение в прямом смысле этого слова.
Как понять что такое «ничто», «нигде» и «никак»? Чем является пустота? Отсутствием всего или же, наоборот, наполненностью, насыщенностью, единством, в котором твоё «эго» сливается с окружающим миром, его объектами, субъектами, условиями и возможностями, концентрируется, сжимается, превращаясь, в конце концов, в точку. И где находится эта точка, где она пребывает, в каком пространстве? И существует ли само пространство, когда исчезает время? И чем является время?..
В какой-то момент этого моего небытия вдруг что-то щёлкнуло, и я как бы начала просыпаться. Чувствовала, как постепенно ко мне возвращается осознание. Восприятие появлялось частично. Сначала пробудился слух, и я уловила доносящийся, словно издалека, зов: «Арина, Арина, что с тобой, что случилось? Очнись, приди в себя». В моём сознании это вызвало безразличие. Зов всё более отдалялся и вскоре затих. Обоняние отсутствовало, вкус – тоже. Зато ощущалась невероятная лёгкость, даже можно сказать, невесомость, которая вызывала чувство блаженства. Не было ни жарко, ни холодно, ни сытно, ни голодно. Ни двойственности, ни крайностей тоже не существовало.