– Хорошо. Теперь подумаем над дизайном?
Что-то подсказывало – дело затянется.
– Сэр Иол, я полностью доверяю вашему вку…
– Леди Джулия!
Двери лавки распахнулись и на пороге застыла женщина: высокая, подтянутая, моложавая. На возраст намекали седые локоны, забранные в изящную высокую прическу, и искусная трость, украшенная россыпью самоцветов от затейливо изогнутой головки до низу.
Взгляд серых глаз показался знакомым.
– Я леди Иол, мать Эдгара. Здравствуй, сын, – мимоходом заметила она, степенно приближаясь ко мне. Как неминуемый конец. Как сердечный приступ. Как стеноз артерий… Поток аналогий становился тем ужасней, чем ближе надвигалась Эдгарова мать. С виду вся такая благожелательная, но вокруг нее будто черти пляшут.
Женщина остановилась и протянула ладонь, затянутую в ажурную перчатку изумрудного цвета под стать платью. Вежливо коснулась ладони лбом и склонила голову.
– Приятно познакомиться.
Так же приятно, как лечить зубы без анестезии.
– Прошу, уважьте старуху, выпейте со мной чашечку чая, – она говорила медленно, манерно, растягивая слова.
Что, простите? Чашечку яда?
– Мальчишки меня совсем задурили. Я истосковалась по интересному обществу. Не отказывайте, леди Джулия!
А в Китридже не принято отказываться. Можно дату сменить, но приходить сюда вновь у меня нет желания.
– Конечно, леди. С превеликим удовольствием.
Красиво врать – тоже искусство. С превеликим удовольствием я бы опрокинула чашечку горячего чая на коленки сэра Иола, чей халат по-прежнему вульгарно оттопыривался, чтоб поменьше мать дурил и чтоб она не тосковала.
Чай подали прямо в зале, в зону ожидания – я отказалась идти в дом, оправдавшись спешкой. Пока сэр Иол старательно выдумывал дизайн ненужных мне украшений, леди Иол утомляла расспросами. Ее интерес пугал даже больше интереса Эдгара. Тот хотя бы в мужья набивался! Впервые вижу, чтобы упорно набивались в свекрови.
– Вы знаете, – манерно начала леди Иол, удерживая фарфоровую чашку, оттопырив мизинец. – Эдгар с детства привык добиваться цели. Если уж он что-то решил, то не отступит.
Она говорила с гордостью, приподняв острый подбородок, и поглядывая на сына.
– Вряд ли слепую упертость можно считать достоинством.
Звякнула чашка о блюдце. Дрогнули крылья худого носа леди Иол. Эдгар тревожно вскинул голову.
– А вы прямолинейны, – выдохнула женщина, вернув самообладание.