– Туда. – указала женщина, задавая направление напарнику в сторону, где под охраной одного из разбойников, находились самодельные ворота левады. – Открывай по моей команде.
«Легко сказать – открывай.» – проворчал про себя юноша, пробираясь между толкающихся тяжелых тел, норовящих оттоптать копытами босые ноги. «Там сторож, вооруженный и с факелом.»
Лаи уже почти добрался до ворот левады, когда жеребенок, ростом с юношу, хорошенько тяпнул того за плечо желтоватыми большими зубами. Аргилай вскрикнул и выругался.
От неожиданности сторож вздрогнул и повернулся. Разбойник поднял над головой факел и всмотрелся в гущу толкающихся животных, силясь разглядеть, кто там ругался.
– Ты кто? – удивленно спросил бандит, заметив среди лошадей окровавленного полуголого юношу с перевязанной головой. Разглядеть незнакомца и понять свой это или чужой – сильно мешали бурые куски ткани, свисающие на перепачканное кровью лицо.
На счастье, Аргилая перед ним стоял не Сивый и не Хрип. Сторож даже не стал сходу поднимать тревогу. Стоило рискнуть и попробовать обмануть бандита.
– Там, на дороге, – прохрипел Лаи, изображая слабеющий голос. – Мужики табунщика и его рыжая баба. Всех наших покоцали. Насилу лесом ушел.
– В загон накой влез? – спросил сторож, щурясь и пытаясь понять, кто перед ним.
Где-то поблизости раздалось уханье совы. Совсем рядом. Вероятно, прямо в леваде. Лаи понял, что это знак и, оттолкнув чей-то хвост, протиснулся между крепких крупов к воротам.
– Да так… – отмахнулся он, пытаясь поднять плохо очищенный ствол сосны, заменяющий планку ворот. – Что смотришь? Помоги.
– Ты подлезь. – посоветовал сторож.
– Мог бы – уже подлез. – пожаловался Аргилай. – Мне по спине знаешь, как саданули – согнуться мочи нет.
– Ладно, погоди. – ответил бандит и, положив факел на землю, подсел под тяжелую жердь. – Толкни слегка. – попросил он.
– Это я могу. – заверил Лаи и со всей силы толкнул ствол сосны, скидывая тот за землю, вместе с разбойником. – Открыто! – заорал юноша.
Табун заволновался еще сильнее. Лошади испуганно ржали и двигались, расступаясь перед огромным жеребцом гнедой масти. На неоседланном скакуне восседала рыжая женщина. В руке Трицитиана держала копье.
– Еще дольше не мог? – проворчала наездница.
Сторож вылез из-под тяжелой жерди, вскочил на ноги и заорал: