Это Лёнька постоянно твердил о своём чувстве. Может только из-за этого девочка приняла детскую влюблённость за настоящую страсть?
На шестнадцатый день рождение его не пригласили.
Парень весь вечер, пока гости не разошлись, пока не погас в окнах свет, стоял во дворе, надеясь на чудо.
Его не произошло. Осень наступила не только как сезон года.
Листья, окрашенные в пурпур обливающейся кровью души, облетали с его первой любви.
На следующий день Лёнька решился на серьёзный, откровенный разговор с Милой.
Девочка колебалась, прежде чем впустила его в квартиру, усадила в кресло и будничным голосом сказала, что пора понять, что она любит другого и это не обсуждается.
– Прости, Лёнечка, я не виновата, что влюбилась.
– Значит, меня ты не любила?
– Я же честно говорила, что не знаю. Мне с тобой было хорошо. Но настоящие чувства оказались совсем другими.
– Ты уверена, что они настоящие?
– Наверно я его и раньше любила, только не понимала этого.
– Как же ты об этом узнала? Мы целый год вместе, что-то я ничего между вами не замечал.
– Лёня, я не хочу выяснять отношения. Мне тоже непросто. Мама сказала, что первая любовь обычно быстро кончается, что её нужно пережить, как ненастный сезон года, а потом о ней помнить, как о самом светлом в жизни чувстве. Я никогда не забуду, как ты меня спас. Даже если мы любили друг друга, наверно выросли из этого незрелого чувства. У нас же с тобой ничего не было, мы только целовались и всё.
– Ты шутишь, Мила? Как это ничего?
– Я имела в виду, ничего серьёзного.
– Разве может быть что-то, весомее самой любви? Ты же совсем не знаешь Витьку. Ты уверена, что он действительно любит?
– Прости. Мне очень жаль, что так вышло. Давай останемся друзьями. Ты очень хороший. Наверно даже лучший.
– Видно, недостаточно хорош. Скажи, Мила, чего ты нашла в нём? Точнее, чего у меня-то не хватает?
– Я не знаю ответ. С Витей у нас не так, как с тобой. Когда мне исполнится восемнадцать, мы поженимся.
– Значит, ты не передумаешь?
Мила покачала головой, выражая тем самым решимость, глаза её сверкали влагой наворачивающихся слёз, и открыла дверь, чтобы выпустить Лёньку.
Честно говоря, девочка сама себя не понимала. Она стояла с обратной стороны двери и ревела.
Это был самый тяжёлый, самый бессмысленный год в его жизни. Лёнька поклялся: ни за что и никогда не связываться с девчонками, не верить им, не любить.