– Не бойся! Выслушай меня! Прошу…
Ледяной ветер ударил женщину в грудь пригоршней снега и почти сшиб её с ног. Потеряшка прижалась к решётке, опустила голову и зажмурилась, чтобы не задохнуться и не ослепнуть. Ворота требовательно задрожали.
– Не верь тому, что видишь… Не верь… Не верь, – без остановки бубнила Потеряшка, – не верь тому, что видишь. Мы справимся. Только не верь. И всё будет хорошо…
Она слышала, как, нахохлившись, перешёптываются деревья. Знала, кто прячется за ними. Чувствовала, как лес облизывает её босые пятки холодным мхом. Стаскивает еловыми лапами телогрейку. Берёзовой листвой целует дрожащую спину.
– Не верь тому, что видишь…
Нет, это не лес. Это десятки грязных рук схватили её, повалили на землю. Лицом в снег, которым яростно блевали ворота.
– Я виновата, – прошептала женщина, прежде чем сознание покинуло её.
– Даже не думай! – осуждающий взгляд Ирины мёртвой хваткой вцепился в мой потрёпанный безденежьем кошелёк. Печально, но факт: чем меньше у нас средств, тем чаще мы хватаемся за бумажник. Одни потрошат его в надежде найти завалявшийся в складках полтинник. Другие, не в силах бороться с потребительской лихорадкой, вовсе не выпускают портмоне из рук.
Пригородный поезд заметно поубавил ход, готовясь завизжать тормозами у очередной заснеженной станции.
– Не будь наивной, Оль. Это развод чистой воды! – Коллега брезгливо отодвинула замасленным пальцем пакетик с зажигалкой.
Я замерла с кошельком в руке, опустив взгляд на короткую записку от руки. На свою Ирина уже положила надкусанный беляш.
«Помогите! Я с рождения глухонемой. Я не попрошайничаю, а пытаюсь честно заработать. Купите зажигалку за десять рублей. Вам мелочь, а мне – сытый день. Сделайте доброе дело. Благослови вас Бог! Спасибо».
– Всего-то десятка, Ир! От меня не убудет. – Осуждение коллеги заставило меня оправдываться. Хотя в душе я понимала, что ничего ей не должна. Это мой выбор. И ещё нескольких засуетившихся в поисках мелочи пассажиров.
Я опустила поверх записки купюру с изображением красноярской часовни Параскевы Пятницы – покровительницы семьи и домашних животных. Почему-то именно сейчас меня позабавило, что на оборотной стороне десятки был изображён мост гидроэлектростанции.
Ирина закатила глаза, надула губы и отвернулась к чёрному окну.