***
Челнок, пожирая килограммы топлива, вертикально идёт ввысь, однако растущая сила притяжения не мешает кому-то из заключённых обратиться к одному из конвоиров.
– Как звать?
Не получив ответа от молодого парня, которого Алексей часто видел в их блоке, заключённый толкнул того в плечо и повторил вопрос.
– Что? – встрепенулся очнувшийся от дум конвоир и, не понимая, уставился на разжалованного ветерана.
– Я говорю, звать тебя как?
– Артём, – дёрнулось лицо парня, – а что?
– Да хотел, Артём, у тебя спросить, что происходит?
– Официально ничего не объявили, но связисты чешут, что где-то вахны прорвались, вот туда и бросают всех, кто оказался под рукой.
– Опять, значит, дыры нами латать будут, – озвучил ветеран давно посетившую каждого мысль, – да, Артём?
Вытянув руку, заключённый вновь встряхнул отвернувшегося было парня.
– Да ладно, давай поболтаем, – прилип он к солдату, – скажи, Артём, сколько тебе лет?
– Двадцать три.
– А как получилось, что ты, Артём, нас грешников перевоспитывать взялся? Нет, ты не подумай, – видя вмиг нахмурившееся лицо солдата, поднял он примирительно ладони, – я не смеюсь, работа есть работа, просто интересно. Да ладно ты, – вновь слегка ткнул он парня в бок, – за время, что я тут сижу, ты лично зачитал мне не один десяток моралей. Согласись, я имею право знать, как поучающий меня человек к этому пришёл.
– Моё образование связано с психотерапией. Когда мой возраст призвали, я оказался на комплексе. Как, впрочем, многие из нашей роты, вот, собственно, и всё.
– И как давно вы здесь сидите?
– С начала войны.
– То есть в боевых выходах ты участия не принимал?
Солдат кивнул. Краем глаза Алексей заметил повёрнутые лица заинтересовавшихся диалогом пехотинцев.
– Скажи, Артём, а ты понимаешь, какая должна сложиться обстановка, чтобы в пекло кинули осуждённых за преступления солдат, да ещё в компании со своими же надзирателями?
– Я как-то об этом не думал.
– А что тут думать, – вклинился кто-то в разговор, и Алексей насторожился, – зачитаешь вахнам пару моралек, и победа. Кто на что учился, – под смешки бывших пехотинцев заключил до боли знакомый голос.