Я сидела, рисовала лошадь. Я не умею рисовать. Рядом лежал рисунок большой лохматой кошки. Она не должна была быть лохматой, так вышло. Рисую я гораздо хуже, чем пишу.
В полдень ко мне подбежал мальчишка:
– Вы пишете рассказы?
– Да… Я…
Он поставил рядом коробку и убежал.
Нет, конечно, я могла бы подумать что угодно. Изобрести в своей голове, что там бомба, коллекция жуков, пирожное, туфли, ничего, в конце концов. Фантазии у меня хватило бы. А вот смелости сразу открыть коробку – нет.
Минут 15 я смотрела на нее, не прикасаясь, и не знала, что делать. Затем повертела ее, понюхала, послушала – вроде жуков там нет.
Я решилась. Внутри лежал сэндвич и стоял стаканчик с кофе.
Моя слабость номер один. Кофе.
Сверху была записка:
«Я знал, что ты ни в коем случае не перезвонишь. Можно я буду на ты?»
– Ну вообще-то, нельзя. Нельзя. Нельзя! – проговорила я вслух.
Как он вообще узнал, что я люблю кофе? Или просто совпадение? Конечно, совпадение, все любят кофе.
Остаток дня я всматривалась в окружающих, мне было интересно, есть ли он где-то поблизости. Или просто шел мимо, вспомнил про меня. Или вообще следит за мной. Или…
Мое любопытство меня погубит. Определенно.
По дороге домой я купила его книгу. Решила сделать исключение, так как это касалось уже моей собственной безопасности и это гораздо важнее, чем свой стиль. По крайней мере, я себя так успокаивала.
Следующие два дня я не выходила из дома, питалась чем придется и читала его сумасшедший роман – его сумасбродную жизнь.
Его жизнь была неотделима от его книги. Так мне казалось. Я не знала, где правда, что правда, кто правда. Я не знала ничего о женщине, которую он любил. Но я лично знала женщину, которую он любил. И это казалось мне таким противоестественным, таким ненормальным, что я прониклась к нему огромным сочувствием. В этом вся я.
«Он и меня погубит, черт возьми», – вертелось в моей голове, когда я засыпала.
Утром я проснулась от неприятного ветерка, веявшего из открытого окна. Настал тот день августа, когда стало необратимо холодать. Но я уже два дня не была на набережной. Меня туда тянуло. Натянув джемпер и шляпу, я не спешила выходить. Налила чай (не кофе, да), сделала вкуснейший бутерброд, позволила себе позавтракать. Только потом я отправилась в путь.
Людей на улице стало меньше, добавилось машин на дорогах. Я чувствовала окончание лета. Меня охватила тоска. Я не нашла себя, я никем не хочу быть, я даже писать не хочу больше. Казалось, что все зря. Все эти поиски. Эти пробы пера. Это лето. ВСЕ ЗРЯ.