– Что еще? – недовольно проворчал босс.
– На подпись. Заявки на выезд, сэр. Полевые работы, сэр. С 21 марта, как всегда…
– Опя-а-а-а-ать, – обреченно протянул тот.
– Именно так! Все ждут только Вашей подписи, монсеньор. Вы же помните условия договора с…
– Да-да-да, не напоминайте мне! Я прекрасно помню, что со дня первого равноденствия и до первого урожая у нас командировочное время, и кто только его придумал?
– Вы сами, сэр…
– Да замолчи ты! Никакого покоя от вас нет – весна идет, погулять бы, на коньках покататься в последний разок, а тут… Давай уже свои писульки, – устало проворчал босс, ставя широкий росчерк на каждом листе, выдаваемом ему секретарем.
***
Рабочие будни шли нескончаемой чередой… Минуло время первого урожая, командированные сотрудники вернулись в офис и работы стало еще больше: тому подпиши заявление, этому служебную записку, один требовал повышения, другой строчил объяснительные… а шеф все смотрел и смотрел на картину, висящую напротив его стола. Дни тянулись нескончаемой чередой, работа была скучной и однообразной, к тому же хорошо выполнять ее становилось все сложнее – а Вы сами попробуйте придумать пытку, да такую, чтобы это была Пытка, а не картинка из БДСМ, которым в последнее время увлекалось все больше и больше смертных. Дела фирмы утомляли все больше и, наконец, не выдержав, он вызвал к себе старшего менеджера.
– Вы помните того зазнайку-изобретателя, который знатно посмешил меня эм… в 80-х, кажется?
– О, конечно, сэр. Это были мистер Паульсен и его напарник – мистер Вернер.
– Ну и где они сейчас? – сурово спросил босс.
– На шестом уровне, монсеньор, вместе с такими же изобретателями. И постоянно жалуются, требуя улучшения их положения и… все такое.
– Хорошо… – пожевал губами шеф. – Пусть изготовят для меня те штуки… и, возможно, я смогу, что-то сделать для них…
– Слушаюсь.
***
Тихий хруст снега нарушил безмолвную тишину утра, к озеру приближался мужчина, облаченный в пальто и шляпу-котелок. Он шел неспешно, слегка помахивая тросточкой в левой руке. В правой он держал пару связанных шнурками коньков с острозаточенными блестящими лезвиями.
Остановившись у самого края ледяной корки, мужчина по-хозяйски окинул взглядом пейзаж и уже собирался присесть на скамейку, чтобы переобуться, как вдруг рядом с
ним будто из воздуха материализовалась новенькая черная иномарка. Затормозив так, что едва не сбил скамейку, водитель авто торопливо опустил стекло и затараторил: «Шеф! Шеф! Завтра очередное 21-е марта и Вам тут на подпись бумаги…»