А мы, наоборот, лезем куда ни попадя, кидаемся в самые авантюрные истории. Хотим построить новый и светлый мир. Мам, я еще остепенюсь, я обязательно научусь ценить домашний уют и покой. Но не сейчас. Сейчас еще не настало время. Пока мне надо побуянить. Надо пользоваться моментом, пока я не связан обязательствами и заботами о детях, семье, карьере.
Сколько себя помнил, Тимур всегда был беспокойным мальчиком, защитником слабых и угнетённых. Когда же все это началось? Наверно, когда мать ругалась с отцом. Мать была учительницей в школе, отец был музыкантом, человеком творческой профессии, очень свободных взглядов на верность, на семейные обязательства, на домашние обязанности. Он мог неделями не появляться домой. Сперва мать с пониманием относилась к специфике профессии мужа. Она его боготворила, он был харизматичный, модный, бравый.
Но постепенно из брызг шампанского и ритмичных гитарных рифов вылезли семейные ссоры, измены, долги. Сначала было весело, молодёжно, перспективно. Потом немыслимый драйв перерос в пьянки и ругань. Тимур видел и слышал, как часто ругаются родители:
– Ты мне изменяешь!? – то ли спрашивала, то ли кричала мать.
– Я творческая личность, имею право, – откидывая назад черные вьющиеся волосы отвечал отец.
– За последний год ты ничего не написал. Ты прозябаешь на жалких тусовках, в гаражах и кабаках, – кричала мать, захлебываясь слезами.
– Тебе никогда меня не понять. Не может быть гладкого восхождения на музыкальный олимп. У любого творческого человека бывают периоды спада и взлёта. Писать музыку – это тебе не чистить картошку. Я накапливаю материал и впечатления, которые когда-нибудь прорвутся в великую музыку, – отец широко развел руки, растопырив пальцы, усеянные татуировками и крупными металлическими перстнями.
– У тебя между прочим растет сын, воспитанием которого ты не занимаешься. Мальчику требуется общение с отцом. Неужели ты не понимаешь?
– Я тебя не просил рожать. Это твое решение. Мне сейчас некогда нянчиться с детьми. Может быть, когда-нибудь он мне скажет спасибо, что я не проводил с ним временя. Я – плохой отец. И ты это знала. Я от тебя ничего не скрывал. Для тебя было откровением, что я тусовщик и музыкант? Наоборот, раньше тебе это нравилось. Правда?
– Правда. Мне это нравилось. Но я никогда не представляла, что можно не любить своего ребенка. Разве можно взять и забыть, что у тебя есть сын?