– Мне нужна бумага и ручка, – попросил Тимур.
– Вот, пожалуйста, – Борис Евгеньевич, достал из портфеля и передал Тимуру.
Тимур взял лист бумаги, расчертил его на две половины. Сверху одной половины, написал – «Тюрьма», на второй – «Свобода». Далее каждую половинку разделил еще на две части и написал вверху каждой – «Плюсы» и «Минусы». Минут двадцать Тимур сидел и раскидывал свои ценности в разные графы – мама, Рита, друзья, карьера, честность, свобода передвижения, будущее страны, страхи, открытость информации, возможность развиваться и прочее.
– Борис, вас не смущает, что я долго думаю? – спросил Тимур.
– Нет. Осуждение клиента – непрофессионально. Мне как личности может что-то нравиться, может что-то не нравиться. В конечном итоге это не имеет значения. Я здесь для того, чтобы защищать и представлять интересы клиента. Я буду в равной степени усердно трудиться, чтобы вы не решили.
– Мне нравится ваш ответ.
– Спасибо.
– Итак, мое решение такое: давайте делать из меня лидера оппозиции, непреклонного борца за свободу и гласность, за мир во всем мире, – почти торжественно произнес Тимур.
– Отлично. Так и сделаем, – согласился Борис Евгеньевич.
– Договорились, – Тимур хлопнул и потер ладошки.
– Тогда, на сегодня мы с вами закончили. Идите в камеру. Отдыхайте, а мне пора действовать. На сегодня у меня вырисовывается много дел.
– До свидания. Может, перейдем на «ты»? Думаю, что так будет удобнее общаться. Без пафоса и официоза, – предложил Тимур.
– Давай, – согласился Борис.
Они пожали друг другу руки. Тимур пришел в камеру. Сокамерники, спросили, как дела, Тимур ответил, что все нормально. Тимуру хотелось уединиться, ему надо было многое обдумать, оценить принятое решение. Все ли он правильно сделал? Может, еще не поздно развернуться? Может покаяться? Он корил себя в малодушии, и жалел себя за то, что придется пропадать на рудниках долгие три года. Справится ли он?
Тимур лежал и вспоминал, что в жизни было хорошего и интересного? Что он видел, чего добился к неполным двадцати семи годам? Человечество помнило немало людей, которые в подобном возрасте достигли невероятных высот и закончили путь в зените славы. Курт Кобейн, Дженис Джоплин, Джимми Хендрикс, Джим Моррисон – члены клуба «27», которые умерли в возрасте двадцати семи лет. Поэту Михаилу Лермонтову было 26 лет. То есть были люди, которые несмотря на молодой возраст успели наследить на Земле, оставили яркий, но все же короткий след в истории человечества. Правда, по большей части – это люди искусства, поэты или музыканты. Среди молодых и рано ушедших гениев, совсем не было ученых и политиков. Вероятно, для такого рода занятий, надо больше времени. Надо дольше работать, пробиваясь к вершинам и признанию.