Ну вот, всего каких-то полтора часа и опять – с тобой. Снова заглянем в Прозу? И кто к нам в гости жаловал?.. и сколько?.. и не оставил ли «яичко»? Ага, есть одно, и снесла его не курочка, а Борейшо на мой этюд «Коллега Поцелуйкин»:
«Очень понравился текст. Образ чётко выписан. Стиль чем-то раннего Довлатова38 напомнил»… Да-а, уже с месяц Борейшо не писал и вот… Приятно от него похвалу получить. А, может, этот комплимент – подсказка, чтобы поместила именно в эту главу что-то из нашей переписки? Ага, так и сделаю. Но сначала отвечу: «Владимир, приятно, что подтолкнула вспомнить остроумного Довлатова. Спасибо».
А теперь – за переписку с ним, и началось она с того, что похвалила его рассказ «Глазами Сократа39»:
«Вам удалось, – и мыслью, и слогом, – приподнять завесу и заглянуть в Потусторонность. Может, будет и еще что сказать, но пока… Благодарю.»
Потом написала и о рассказе «Замки из пены»:
«У Вас густая, насыщенная яркими красками и полутонами проза, но мне кажется, что, увлекаясь, Вы забываете обо мне, читателе, и я всё чаще и чаще начинаю спотыкаться о „лабиринты ролкеров“, „Вонг, жиртресты“, „сдувшийся пузырь бабл – гама“, „к тому же обкумаренном в говно“ и, спотыкаясь, вначале недоумеваю, а потом начинаю ворчать, злиться на автора за непонятное, а когда к концу (вместе с Вами), „забираюсь на крышу и мечтаю о старом РГ, заныканном папашей в спальне“ или угрожающее: „Когда будешь купаться – проверяй подмышки. Виноградные гроздья – быстрая смерть. Яйцо чайки – на берег можно не возвращаться“…Так вот, когда читаю такое, то начинаю думать: да нет, не только моя вина в том, что не понимаю, а какие существа всплыли в конце?.. хотя до слёз жалко эти „души маленьких убитых аквалангистов“. И все же, Владимир, своей прозой Вы напомнили мне Альбера Камю40 с его блестящим рассказом-эссе „Возвращение в Типаса“, но у него всё так понятно, ясно и объёмно! Думаю, и Вы так смогли бы так, – уж очень настоящий!»
«Большое Вам спасибо за точные и ёмкие замечания. Да, этот текст перенасыщен аллюзиями и выглядит синтетичным. Но, посмею указать тропинку к возможно большему пониманию. Я попытался передать атмосферу пост апокалипсиса на побережье с присутствием параллелей, с изображениями этого мира другими авторами. Отсюда капитан Вонг. Отсюда довольно жесткий сленг подростков. Это мир Танжера и Марокканского побережья Атлантики. Мир, в котором остались лишь пустота, наркоторговля и ощущение близкого конца мира, в котором из океана вылезают непонятные создания. Однако все, что Вы написали, безусловно, учту».