Спустя несколько мгновений длинная бледная шея, мягко сияющая на фоне густого мрака, медленно повернулась в сторону прервавшего странный ритуал гостя, и Охотник увидел бледное лицо – прекрасное, как лик луны, – но взгляд незнакомки был диким и сиял безумным блеском, что завораживал и пугал. Но этот незваный гость был, в отличие от многих, тверд сердцем, и ни один его мускул не дрогнул под пристальным взглядом этих колких, холодных глаз.
– Хммм, ну здравствуй, охотник… – Тонкие губы говорящей, что наверняка была той самой Лесной Ведьмой, о которой все говорят, разъехались в ухмылке. – Что ты ищешь здесь?
Тот промолчал.
– Что же ты молчишь? Или боишься меня? – Фигура в черном платье, словно сотканном из тысячи слоев черных паутин, развернулась, и огни светлячков, что окружали поляну сияющим кольцом своего волшебного света, потухли вмиг, оставив женщину в полумраке.
– Я никого не боюсь, – быстро ответил Охотник, – ибо некого мне бояться.
Усмехнувшись, девушка прошептала:
– А стоило бы…
– Кто ты?
Тонкие черные брови взметнулись вверх:
– Как? Ты разве не наслышан обо мне? Что ж, я расскажу тебе, кто я.
Резная стрела Охотника все еще оставалась направлена прямо в грудь незнакомки.
– Я – само Время, и я же – конец Времени. Я – шторм, и я же – покой. Я даю жизнь и даю смерть. Мое имя – Моргана, и ты знаешь обо мне, я вижу это в твоих глазах.
Легенды о ведьме, что прячется в глубине этих лесов, ходили среди народов соседних Королевств, передаваемые из уст в уста на протяжении сотен лет. Истории о встречах с ней пересказывались шепотом, – из страха призвать дух ведьмы, из страха разгневать ее своим неуважением, – рассказывались невероятные истории, изрядно приукрашенные слухами и сплетнями; истории о Моргане, что умеет повелевать и ветром, и дождем; о ведьме, что столь безумна и жестока, сколь и прекрасна.
Бесспорно, перед Охотником была сама Моргана.
– Опусти свой лук, охотник, – проговорила она, – я не причиню вреда… Равному себе.
Засомневавшись всего лишь на миг, Нджалл произнес, продолжая целиться в девушку, что улыбалась ему, смотря исподлобья:
– Ты безумна, ты бредишь. Я тебе не ровня. Ты – ведьма, а я – всего лишь человек, безродный охотник, скитающийся по лугам и горам…
– Пусть ты считаешь себя человеком, – иронично начала ведьма, – но тебе дана власть, о которой ты и не ведаешь. Я могу призывать духов природы, а ты – древние охотничьи инстинкты, что простому человеку недоступны. Я могу дарить и отнимать счастье и горе; ты можешь то же. Только вот я знаю свою природу, а ты же… А ты своей еще не осознаешь.