После репетиции мы должны были поехать в поселение кочевников Чонг Па. Пока собирались, девчонки поделились ощущениями и сошлись в одном – хотелось защиты. У меня с собой «чисто случайно» оказалось маслице из православного Храма. Я им помазалась и предложила девочкам. И тут мне неожиданно одна из наших предложила:
– Смотри, вон, француженке плохо, предложи ей.
Я машинально повернулась, увидела сидящую на ступеньках женщину и протянула флакон. Она понюхала содержимое и…потеряла сознание. Я очень сильно испугалась, и мое сознание, разогретое ощущениями в монастыре и реакцией на освещенное масло, не нашло ничего лучше, чем начать читать молитву «Отче наш». Тут же подоспели служащие гостиницы с кислородными баллонами и стали оказывать женщине первую помощь. Я же стала объектом шуток со стороны девчонок. Меня не покидало ощущение присутствия разных духов вокруг, будто через танец открылся затвор в пространстве. Понятное дело, что смех – это одна из защит, но мне было явно не до него.
До кочевников мы добрались быстро. Несколько натянутых шатров с незамысловатой утварью, кастрюльками, подстилками – это все, что составляло быт этих людей. В поселении в основном находились женщины и дети. Вдалеке паслись стада овец. На подстилках сидели несколько разновозрастных женщин. Одна из них, обращаясь ко мне, неожиданно стала жаловаться на глаз, который болел. Переводчик пытался точнее передать мне жалобы женщины, и через меня пошла информация, что нужно сделать. Она не удивилась этой информации и приняла как должное.
Как только передача информации закончилась, я отключилась от женщины. В это время девочки, видя быт кочевников, решили передать им деньги, а те явно не понимали, что происходит, и спрашивали, что мы хотим у них купить. Это был хороший урок – что не норма для нас, для другого может быть просто нормальной жизнью. Обветренные лица с рельефом глубоких морщин от загара и ветра, с глазами, видящими этот мир таким, какой он есть, навсегда останутся в моей памяти. День оказался сложным во всех отношениях, поэтому я заснула, только добравшись до постели, и на следующий день чуть не проспала праздник.
Публика состояла из местных и иностранцев. Местные женщины были при наряде. У многих был своеобразный головной убор, похожий на капюшон кобры, расшитый камнями, в основном бирюзой и сердоликом. Убранство женщин передавалось по наследству.