В ту пору мы уже достигли крайней степени человеческого терпения. Жара и сухой ветер, засыпавший глаза песком, истощали и нас, и лошадей, а воды оставалось все меньше. Но мы отчаянно бросились строить осадные башни, лестницы, катапульты, тесать каменные ядра, вырезать стрелы. Работа кипела день и ночь. Христиане, изгнанные из Иерусалима, помогали нам в меру своих сил, даже женщины и старики трудились, сшивая вместе шкуры животных. Этими шкурами, вымоченными в воде, мы накрывали наши катапульты и башни, чтобы защитить их от греческого огня. Священники поддерживали наш дух, укрепляя его молитвами.
Но 6 июля брат Лука, который был самым старшим среди нас и уже побывал во многих битвах, поведал, что тоже имел видение – явился ему дух знаменитого епископа Адемара де Монтейля, который умер в прошлом году от тифа на его руках. Дух епископа, чтимого всеми крестоносцами, призвал нас три дня соблюдать пост, а затем обойти босыми ногами вокруг стен Иерусалима, как когда-то обошел вокруг Иерихона Иисус.
Предыдущее видение многих из нас ввергло в уныние, но поскольку новое ничем опасным не грозило, мы после поста вечером 8 июля обошли величественной процессией вокруг стен с трубами, знаменами и оружием. Во главе шли епископы со священными реликвиями, а за ними войско с хоругвями, крестами и факелами, шли медленно и торжественно, а со стен раздавались проклятия. После этого мы собрались на горе Елеонской, где похоронена Богородица, и отбыли службу Божью, а проповедники призвали нас прекратить распри и всем господам нашим помириться. Далее мы остановились в Гефсиманском саду и читали вслух Евангелие. Затем двинулись вдоль Кедронского потока, прошли могилы Абесалома, Иосафата и Захарии, купель Силоамскую, чьими водами исцелил Христос слепого. И здесь был зачитан соответствующий отрывок из Евангелия, а потом каждый из нас омыл лицо. Далее мы подошли к могиле пророка Исайи и помолились ему, а пройдя стену Давида, спустились в долину Энном. И торжественность, с которой осуществлялся этот поход, яркие звезды над головой и полный, словно улыбающийся, месяц наполняли нас верой и силой, способной в любой момент бросить нас на приступ. И момент этот наступил на рассвете, ознаменовав собою завершение нашего похода.
Наши катапульты начали сыпать каменными ядрами без остановки, стены крошились, а защитники повывешивали на стенах мешки с хлопком и сеном, чтобы смягчить удары. Сарацины стреляли из луков, но стрельба их уже не имела никакого смысла».