– Спасибо, – шепнула Одесса.
Не разжимая рук, Линус ласково погладил ее по спине:
– Мне позвонили. Я подумал, тебя ранили или того хуже.
– Хуже некуда, – всхлипнула Одесса.
– Тебе нужен адвокат.
Слегка отстранившись, Одесса смахнула слезы; глаза на смуглом лице Линуса светились участием.
– У меня есть адвокат. Ты.
Линус почти улыбнулся.
Через неприметную дверь они вышли на Ривер-стрит, проскользнули мимо журналистки, занятой телефоном в перерывах между эфирами; наушники небрежно болтались на воротнике блузки. Ночной дождь смыл духоту, в воздухе веяло прохладой. Через пять минут они были на Пенсильванском вокзале и, проехав одну остановку, сошли на станции Харрисон. Разговаривали мало. Поездка практически не отложилась у Одессы в памяти. Давала о себе знать накопившаяся усталость.
Возвращение домой не принесло желаемого облегчения. Линус суетился, предлагал поесть, но Одессе кусок не лез в горло. Она рухнула в постель не раздеваясь, как однажды, когда подхватила грипп.
На душе было черно. Линус принес воды. Одесса слышала, как он возится с чем-то на столе – отключает телевизор, чтобы она, не дай бог, не увидела новости.
К несчастью, у нее остались телефон и зарядка. Одесса просмотрела ленту новостей и несколько информационных блоков – сколько могла выдержать. Камеры возле дома Леппо зафиксировали, как рыдающая вдова Уолта садится с детьми в машину и уезжает.
Заглянувший в спальню Линус застал Одессу с телефоном и вынудил ее пообещать отрубить мобильник и лечь спать. Она кивнула, однако Линус продолжал сидеть на краешке кровати. Ему хотелось поговорить. Точнее, послушать.
Одесса вкратце повторила свой рассказ, присовокупив к нему деталь, утаенную от федералов, – как нечто отделилось от умирающего Леппо. Одессе не терпелось узнать реакцию Линуса, проверить, насколько дико прозвучит ее история. Внешне Линус отреагировал спокойно, но, помолчав, посоветовал ей, помимо адвоката, проконсультироваться еще с кем-нибудь. Под «кем-нибудь» явно подразумевался психолог.
Внутри у нее все оборвалось.
– Я же действительно видела, – настаивала она. – Чувствовала запах.
– И что ты видела? Зыбкую дымку, мираж?
– Не совсем, но близко. Какая-то рябь. Нечто.
– Ничего удивительного, у тебя был шок, вот и померещилось.
– Знаю, звучит неправдоподобно. Словами не выразить.