То-то и оно. Разве что двигаться сильно и резко у меня не
получится. Ну, и ладно. Этой дохлой дамочке явно хочется
поговорить. Дичь какая-то… Но на руку. Женщины, как известно, любят
ушами. Вот и полюблю ее уши, точно.
Чертов дурман снова раскатился по подвалу. Но насколько
наглая стервь, а? До села всего ничего, а она, потеряв двух слуг,
плевать на это хотела. Хотя, чего уж там, селяне сами виноваты.
Трусить все горазды, а вот как дело доходит до побороться за жизнь,
то… амба. И ладно бы свою, взрослую, прожитую худо-бедно, но полно.
Но дети же, дети!
Она замерла, смотря на меня. Наклонилась, неожиданно
оскалившись. Вот так поворот, неужто чертова сука меня расхотела?
Тучи вновь заслонили луну, в подвале стало хоть глаз выколи, как
темно. Упыриха, только что стоявшая у своих гнилушек, размазалась
еле заметной тенью. Я втянул воздух, стараясь уловить ее движения.
Чем-то чиркнуло по руке, да так аккуратно, что мясо осталось целым.
Хотя, почему чем-то?
- Хочется жить? – Она провела черными
острыми ногтями по рукаву, тут же расползшемуся длинным разрезом. –
А?
- Кому же не хочется-то? – Голова
оставалась тяжелой, и жутко пересохло в горле.
- А не лез бы ко мне, все осталось бы
как есть. Прожил бы себе долго и счастливо… возможно. Нашел бы себе
бабу, завел бы детишек. Так нет, надо таким как ты обязательно
пытаться жить другим.
- Я детей не ем. Наверное, поэтому ко
мне и не лезет никто.
- Ну-ну… - движения было не уловить,
тонкие и острые клыки щелкнули у уха, коснулись шеи рядом с
пульсирующей под кожей кровью. – Страшно тебе, ой, да как
сильно-то…
Страшно? Очень. Особенно, когда рядом
такая, как она.
Смертельно опасная. Пахнущая чем-то
сухим и резким. И кровью, въевшейся в ее кожу, язык, губы и зубы.
Сдается мне, что накатывающей паники могу даже и
обоссаться.
Уловить ее движение в полутьме сейчас
казалось практически нереальным. Даже такому засранцу,
осчастливленному природой и геномом, как я. Луна чуть прорвалась
сквозь тучи, дала хотя бы немного увидеть взвинченное чудовище.
Узкие щелочки зрачков совершенно
неуловимо оказались прямо перед моим лицом. Пахнуло густой смесью
из её рта, и сдержался только из нежелания показать твари свою
слабость. Сблевануть, в смысле.
- Что, охотничек… - она фыркнула. –
Дорога тебе твоя жизнь, а?