- Так… - Комрад пригнулся, заходя внутрь трактира,
очередного на пути Освальда. – Осталось найти необходимого
человека, и все.
Заведение встретило вошедших
потрескиванием свечных огарков, поленьев в камине и запахом
сгоревшего жира. Хозяин, пожилой бывший наемник, тут же оказался
рядом. Позеленевший от времени медный браслет с имперским солнцем,
плотно обхвативший еще крепкое запястье, говорил о роде бывших
занятий сам за себя.
- Капитан?
- Чихъ здесь?
- А куда ему деться-то? – хозяин хохотнул. – Вон там, лежит,
спит.
Капитан прошел в дальний темный угол.
Сел на лавку, наполовину занятую кучей тряпья. Куча, как рассмотрел
Освальд, подойдя ближе, оказалась человеком. Комрад потыкал куда-то
в нее рукой:
- Чихъ, просыпайся.
Уклониться от
блеснувшего ножа тиллвег сумел только благодаря врожденной
нечеловеческой реакции. Сточенный на треть, но очень острый клинок
безошибочно разрезал воздух рядом с его горлом.
Капитан только покачал головой:
- Допьешся когда-нибудь…
- Тьфу, пропасть… - прохрипело тряпье, садясь.
Освальд присмотрелся, уже разглядев в тени от лоскутного
одеяла сивую бороду и крупный нос. Оттуда же на него взглянули
красные воспаленные глазки:
- А это что за чудо гороховое?
- А это, Чихъ, твой наниматель. – Комрад благодарно принял
от трактирщика кружку с парившим горячим мясным бульоном. – На,
вот, выпей. Ты мне нужен бодро стоящим на ногах уже к ночи.
- Кхм… - из бороды на пол вылетел комок слюны. – Так к ночи
же, капитан, дал бы еще поспать.
- Вставай. – Комрад встал. – Жду тебя к вечеру у
себя.
- В лес пойдем? – Чихъ глубже закутался в одеяло. Его
заметно била крупная дрожь. – А?
- Ну не в море же ты плыть собрался, по рыбу?
- И то верно…
Освальд еще раз посмотрел на худые ладони, с четко видимыми
сосудами, держащими лоскуты, и молча пошел за Комрадом.
- И он сможет прийти в себя? – вопрос он задал только на
улице. – Не верю.
- Да и не верь, – капитан на него не смотрел. – Он тебе
нужен, без него не справишься.
- Хорошо. – Освальд зевнул. – Ты ж предлагал отдохнуть?
Охотник снова покосился на спину упорного деда, еще вчера
вечером еле сидевшего на лавке, а сейчас топавшего без остановки с
самой ночи. Шел Чихъ как заведенный, едва лишь только они вдвоем
оказались под первыми деревьями Квиста. Плевал на темноту, такую,
что хоть глаз выколи и отсутствие тропинок. Пёр чуть ли не
напролом, да так уверенно и быстро, что Освальд за ним еле угнался
поначалу.