Еще одна пикантная пауза.
– Кто такой Элмер Хатчинс? – спросила я.
– Любимый попрошайка всей портсмутской детворы, – ответила Сьюзи.
– Говорят, он больше не пьет, – заметила Нелли Уоррингтон, допивая вторую чашку чая.
– А я вот не доверяю пьянчужкам, даже когда они трезвые, – высказалась Мэри Брэддок. – Они только и делают, что ищут неприятностей. Вот ведь что сталось с Эдвином и с тем Сахарным Человеком, который его убил…
– Ну, такое не каждый день случается, мисс Брэддок, – возразила Сьюзи.
– Достаточно часто, чтобы мне не нравились пьянчуги, – отрезала Брэддок, чья начальственная манера, как я позже убедилась, состояла в том, чтобы заканчивать все споры, оставляя последнее слово за собой.
На сей раз это ей не удалось, потому что мечтательная Джейн Уимпол не удержалась и добавила:
– Элмер совсем другой. Дети его обожают. К тому же, мисс Брэддок, мне рассказывали, что убийца Эдвина, прежде чем стать Сахарным Человеком, сидел в тюрьме Анкор-Гейт за ограбление…
Ответом ей было всеобщее негодование. Нелли Уоррингтон взялась ввести меня в курс последних событий: речь шла о городском бродяге Эдвине Ноггсе, который играл в «Жертвенной Люси», любимой мелодраме Гетти. А потом, неделю назад, его тело нашли рыбаки с нового причала Саут-Парейд, это случилось на пляже у Восточных бараков. Известно же, рассказывала Нелли, что Эдвин и бывший заключенный по имени Гарри Хискок, после тюрьмы работавший Сахарным Человеком, за несколько дней до того устроили при свидетелях поножовщину, и теперь в полиции убеждены, что именно Хискок убил Ноггса.
– Хискок повсюду кричал, что Эдвин украл у него роль в театре «Милосердие», что при приюте Святой Марии, – объясняла Нелли. – Иметь хоть какую-то роль в «Милосердии» для этих людей очень важно… Ведь чтобы не умереть с голоду, Хискоку приходилось подрабатывать Сахарным Человеком!
Я спрятала брезгливую гримасу. Сахарные Люди вошли в моду и в Лондоне. Это было самое омерзительное и низкопробное уличное развлечение, за гранью всякой морали: мужчины и женщины обмазывают тело липким сахаром и бегают по ночным проулкам со связкой ложек на длинной цепи, висящей на шее. Это позвякивание сделалось уже привычным. За одно пенни ты можешь отведать сахарку, а за несколько – наесться до отвала, соскребая слои ложкой с кожи. Оголение Сахарного Человека сделалось любимой забавой детей из благородных семейств.