– Все, что он сказал, я знала и раньше. Сказал, что прошло двадцать лет, и нет смысла продолжать поиски, что отца нет в живых, а найти его останки не представляется возможным.
– Тебе, должно быть, тяжело было услышать все это – поехать в такую даль и остаться ни с чем.
– Тяжело будет маме.
– А тебе?
– Да не особенно.
Она поднялась с кровати и проследовала на балкон.
– Скажу тебе прямо, мне нет никакого дела до отца, – сказала она, глядя вниз, на воду.
Ночной воздух был наполнен запахами реки. Она знала, что Гай смотрит на нее, чувствовала спиной его взгляд и представляла изумление на его лице. Еще бы тут не изумиться! То, что она сказала, было ужасно, и тем не менее это было правдой.
Она скорее почувствовала, чем услышала, как он подошел. Он встал рядом и оперся о перила балкона. Свет от фонарей на набережной вычертил темным силуэтом его лицо.
Она не сводила глаз с мерцающей реки.
– Ты не представляешь себе, что это такое – быть дочерью человека-легенды. Всю жизнь я только и слышу, какой он был смельчак, какой герой. Да что там, конечно же ему самому нравилось быть знаменитым.
– Многим мужчинам это нравится.
– А сколько женщин страдает из-за этого?
– Твоя мать страдала?
Она вскинула глаза к небу.
– Моя мать…
Она помотала головой и засмеялась.
– Ну хорошо, хочешь, я расскажу тебе про маму? Она была певицей в ночных клубах, в лучших клубах Нью-Йорка. Помню, как-то листала ее дневник и наткнулась на вклейку, это был отзыв о ней какого-то репортера с такими словами: «Ее голос словно плетет волшебную паутину, и всякий слушатель неизбежно попадает в нее». Перед ней были открыты все дороги. Но тут она вышла замуж.
Была первой строчкой в афише, а стала примечанием в мужском романе. Несколько лет мы жили во Вьентьяне, и за все время от нее не слышно было ни слова жалобы, хотя ей так хотелось вернуться домой. Она перерывала все полки в магазинах, чтобы найти хоть что-то стоящее к столу. Взрывы смеха против взрывов ручных гранат! Да, отец прослыл героем, но вырастила-то меня она.
Вилли взглянула на Гая:
– Наверное, так и должно быть в жизни, да?
Он не ответил. Она снова стала смотреть на реку.
– Когда у отца закончился контракт с «Эйр Америка», мы какое-то время пожили в Сан-Франциско, отец работал на внутренней авиалинии. Ну а мы… мы с мамой наслаждались жизнью, жизнью в городе, где не услышишь взрыва мины или гранаты. Однако… – она вздохнула, – однако продолжалось это не долго. Отца одолела скука, полагаю, ему не хватало привычного выброса адреналина в кровь. Ну и славы. Вот он и поехал обратно.