Глаза Элеонор заблестели, и она почти улыбнулась – пока не поняла, что делает. И тут же нахмурилась.
– Я конечно же предпочитаю пирог с начинкой обычному пирогу. Но тебе придется спросить повара, нужны ли ему лимоны.
– Я уже спросила его, – улыбнулась Лизи, и на этот раз улыбка была неподдельная. – Он попросил меня поделиться с ним моими секретами выпечки. Я помню из ваших визитов, что вы предпочитаете пирог с начинкой обычному пирогу.
Элеонор хмыкнула и повернулась к Анне:
– А ты? Ты слишком больна, чтобы почитать мне?
– Конечно же нет, – сказала Анна, хотя ее взгляд оставался невероятно обеспокоенным. – Что мне почитать? Или вы предпочитаете сначала прогуляться?
– Сначала я прогуляюсь, – решительно сказала Элеонор. – Но ты можешь почитать мне, когда я вернусь. Я хочу знать о приездах и отъездах в дублинском замке. Рори пишет эти колонки для правительственных дел, он также рисует. Его карикатуры забавляют.
– Он журналист? – с удивлением спросила Лизи.
– Он радикальный реформатор, – с усмешкой ответила Элеонор, – из-за этого умрет, по крайней мере социально! Но да, он зарабатывает себе на жизнь, как мещанин, публикуя репортажи о делах правительства в «Тайме». Еще ему платят небольшую сумму за его умные карикатуры.
Было ясно, что Элеонор не простила племяннику такую работу, поскольку настоящий джентльмен не пачкает руки или репутацию зарабатыванием на жизнь.
– Мне он не показался слишком радикальным, – заметила Лизи, больше про себя, чем обращаясь к кому-либо еще. – Но я заметила, что он похож на дамского угодника.
Элеонор с интересом посмотрела на нее:
– Его политические взгляды чрезмерно радикальны. Многие двери в приличные общества были бы закрыты для него из-за его экстремальных взглядов, если бы не родство со мной.
Тогда Рори Макбейну очень повезло, подумала Лизи, но даже не улыбнулась.
– Радикальный или нет, он мой любимый родственник! – воскликнула Элеонор. Затем посмотрела на них с предупреждением. Можно было понять, о чем она хочет сказать: если кто и унаследует ее состояние, то это ее любимый Рори.
– Думаешь, ей понравится? – встревоженно спросила Анна, когда они стояли у входа в столовую. Длинный стол из вишневого дерева был сервирован на четырех человек хрустальным, серебряным и позолоченным канделябром и украшен тремя цветками. Это и в самом деле был прекрасный стол.