– А что… что со мной случилось?
Ее голос был очень тихим, чувствовалось, что она все еще не пришла в себя.
– Молния.
Женщина кивнула:
– Я помню… Она была зеленой. Разве бывают зеленые молнии?
Хороший вопрос. Молнии, особенно здесь, могли быть разных цветов. Красные. Белые. Голубые. Но зеленая…
– Это может подождать, – отрезал Джесс. – Сейчас для нас главное – спуститься.
Ее горло судорожно сжалось. Кончик языка пробежал по пересохшим губам.
– У меня… не так уж много опыта в этом.
– У вас есть сообщники?
Сиенна непонимающе уставилась на него.
– Что?
– Был ли еще кто-нибудь с вами?
Должен быть. Джесс придвинулся к краю каменной платформы и посмотрел вниз, изучая дно каньона. Никого. Только Клауд, помахивая длинным хвостом, жевал кустарник.
– Да, – наконец сказала Сиенна. – Конечно. – Она встала и чуть покачнулась. Инстинктивно Джесс шагнул к ней, собираясь поддержать. – Джек. Джек и другие.
– Они вас бросили.
– Нет. Они, должно быть, где-то здесь, у подножия.
– Они ушли, – грубо оборвал ее Джесс. – Они заставили вас рисковать жизнью. Здесь нечего брать. Священный камень, как вы сами понимаете, великоват. А больше ничего нет. – Его губы скривились. – Ваши люди забрали все, что можно, еще пятьдесят лет назад.
– Мои люди? – Она посмотрела на него. – Что это значит?
И в самом деле, что? Она – белая. Он тоже. Наполовину, конечно, но разве это имеет значение? Разве Джесс Блэквулф когда-нибудь придавал значение цвету кожи?
– Ладно, – сказал он хмуро. – План таков. Я собираюсь связать наши ремни вместе. Один конец закрепим на вашем запястье, другой на моем. Я буду спускаться первым, а вы извольте следить за каждым моим движением. Понятно? За каждым движением, потому что один неверный шаг, и…
Сиенна замотала головой:
– Я не собираюсь спускаться с этой кручи!
– А что же вы, леди, собираетесь делать? – Голос Джесса просто источал сарказм. – Или у вас есть волшебная палочка? Раз, два, три – и вы уже внизу?
В ее взгляде сверкнул вызов.
– Я намерена просто проснуться, ясно?
Его брови взметнулись вверх.
– Что-о?
– Вы слышали! Я сплю. И все это – сон. Я не стою на этом чертовом выступе этой чертовой скалы и не разговариваю с мужчиной, у которого…
Джесс едва не расхохотался. Дамочка оказалась крепким орешком. И кем бы она ни была, он начал уважать ее.
– Ну так вот, крошка, это не сон.