Я изъездил тысячи километров в разных широтах некогда огромной страны. Исследовал, вернее, испробовал поезд во всех частях его долгого тела, от локомотива до последнего тамбура угольного состава из шестидесяти вагонов. Только на крыше не ездил. Однажды решил поехать на поезде в бригаде проводников. В штат меня не зачислили, но вписали в путевой лист поезда „Ленинград – Мурманск“ и обратно. Этаким полупроводником. Поезд был неторопливый, «народный», останавливался «у каждого столба». Наставницы, Саша и Люда, положили передо мною инструкцию: «– Изучайте!» – На первой странице я обнаружил такие данные: пассажир за час выделяет 20 литров углекислоты, 75 больших калорий тепла и до 100 граммов влаги… Зачем это мне?
Я пошел по вагонам – каждые три часа ехал в новом – в общем, плацкартном, купейном. Сколько я людей повидал, сколько пар, сколько семей, пока ехал! В скольких деревнях погостил, не выходя из вагона! Однажды в вагоне-ресторане побывал на свадьбе геологов. Она длилась ровно пятнадцать минут, пока поезд наш огибал слюдяной рудник в поселке Карельском.
Я даже написал повесть, где всё действие происходит в северном поезде – «Трое Копейкиных и звезда». Мама героя устраивается работать проводником, чтобы изредка видеться с любимым мужем, звездоискателем. Звезды ведь падают, значит искать их кому-нибудь нужно.
«…С тех пор каждую ночь со среды на четверг к маленькой северной станции из лесу приползал вездеход. Он останавливался у полотна, и едва только северный поезд переставал скрежетать тормозами, бил всеми фарами по восьмому вагону. А там, на площадке, в ослепительном свете огней, стояла, жмурясь от счастья, мама Леши Копейкина в белом нарядном платье и в красивых туфлях. Иван Алексеевич не спеша подходил к ней, немея от восхищения, и она падала к нему сверху на руки, а он, бережно поймав ее, ставил на землю.
Пока тепловоз отдыхал, они, взявшись за руки, кружились у подножия поезда, и тени их скользили с вагона на землю и снова с земли на вагон.
А изо всех дверей глядели на них проводницы, невольно поправляя береты, и машинисты вытирали усталые руки, и повара прижимали к груди поварешки. Но у каждого в это время на руке тикали часики, напоминая, что время идет. Тогда машинисты кричали:
– Мало, конечно!.. Но что поделаешь!.. Нам надо ехать!..