Лисичка была маленькая и словно живая, теплая – еще хранящая тепло его рук. Она сидела, склонив голову на бок, чуть вытянув шею, уши торчком. Такая любопытная, серьезная, слегка настороженная.
– Похожа? – довольно спросил Лоренцо.
Мэй сразу не поняла.
– На тебя похожа? – спросил он. – Как думаешь?
Мэй поджала губы и быстро поставила лисичку обратно на стол.
Смутилась. Но похожа… Да, Мэй поймала себя на том, что сейчас даже смотрит точно так же – внимательно и настороженно. Лоренцо уловил очень точно.
– Можешь взять себе, – сказал он.
– Нет.
Никаких подарков ей не нужно, даже таких.
– Как хочешь, – он пожал плечами. – Тогда дома отдам Виоле, может, ей понравится.
– Виоле?
Он тихо вздохнул.
– У меня маленькая дочка, Виола, ей скоро пять лет.
Все еще улыбка на губах, но чуть грустная, и глаза…
– Ты любишь ее?
Зачем она такое спрашивает?
– Я ее никогда не видел. Я пять лет не был дома, Мэй.
Что-то скользнуло в его голосе… Боль? Пять лет – это очень долго.
Мэй и не заметила, как села рядом, подперев подбородок кулаком. Хотелось что-то сказать, но что – она не знала. Осторожно погладила лисичку пальцем.
– Ты скучаешь по дому? – спросила она.
Он… нет, не нахмурился, только черточка между бровей.
Она лезет в личное? Куда не стоит лезть… Зачем ей?
Но именно сейчас это казалось важно.
– Я не знаю, что ждет меня дома, – сказал Лоренцо. – За такой срок все может измениться. Кикко, моему сыну, было три года… я делал для него деревянных драконов, волков, лошадок и солдатиков, ему ужасно нравилось. Мы устраивали баталии в перистиле, взятие крепостей… Сейчас ему восемь, совсем другие интересы и другая жизнь. Я даже не уверен, что он узнает меня. А жена…
Лоренцо поджал губы, болезненно сморщился, отвернулся. С женой, видимо, там вообще нехорошо…
Мэй молча гладила лисичку по спине и между ушей, словно живую – это успокаивало.
– Фигурки из дерева меня научил вырезать один центурион, Бруно, еще в первый мой поход, в Олсене. Мы попали в осаду под Тарузой, сидели больше трех месяцев, зажатыми на каменистой косе, нас должны были забрать корабли, но корабли не приходили, там… Не важно. Надо было чем-то занять себя, чтобы не сойти с ума, не думать о еде… и о смерти тоже не думать… Бруно учил меня.
– …не думать о смерти… – тихо повторила Мэй, сердце сжалось.
Лоренцо вздрогнул, повернулся к ней.