До дома – четыре ночи, а что будет потом – сказать сложно, возможно, еще хуже. И уж совсем плохо заявляться домой, после стольких лет, обожравшись стимуляторами, когда нервы совсем ни к черту. Дома дети, вся эта дрянь их касаться не должна. Не стоит втягивать их в личные дела.
Мэй сидела, завернувшись по уши в одеяло.
Подумал, что он ведь охраняет не от нее, не за свою жизнь опасаясь, как в первую ночь. Сейчас она нападать не станет, все изменилось. Теперь он стережет, чтобы никто не пришел за Мэй. Они могут прийти. А потом сказать, что она пыталась бежать и… Нет, мертвая Мэй им не нужна, но он все равно ее потеряет.
Зачем ему это?
Продать Мэй Гильдии – куда проще. И пусть разбираются.
Завалиться спать, наконец, и выспаться? И гори оно огнем? А то голова гудит.
Он подошел, сел рядом.
– Мэй, – позвал ее.
Она обернулась, глядя так настороженно.
– Мэй, я ведь могу тебе доверять?
Она как-то неопределенно пожала плечами. Доверие сейчас – это очень сложно, он понимал.
– Ты не попытаешься сбежать, если я усну? – спросил Ренцо. – Там, снаружи, гильдийцы, они ждут тебя. Ты ведь сама не хочешь к ним, правда?
Она едва заметно улыбнулась.
– Я уже сказала вчера, ты можешь спать, я не сделаю ничего. Здесь это глупо.
– Хорошо, – сказал он. Взял и вытянулся рядом, прямо на земле. – Я посплю тут, мало ли что. Если вдруг кто-то зайдет или ты услышишь шум, то буди меня сразу, договорились? Просто толкай, я проснусь.
– Кто-то зайдет?
Мэй ощутимо напряглась, тревога в ее глазах.
– Если я не хочу отдавать тебя добровольно, то они могут найти другие пути. А потом расскажут мне, что ты сама сбежала. Не стоит давать им повод. И не волнуйся, законных оснований у них пока нет.
Ренцо лежал на спине, глядя на Мэй снизу вверх.
По-хорошему, конечно, стоило заставить ее все рассказать. Он имеет право знать, или уж не ввязываться. Это может дорого ему стоить.
Хотя не ввязываться уже поздно.
Мэй смотрит на него…
Такая красивая, и так близко, что сердце замирает, и даже сон уходит на второй план. Она краснеет под его взглядом, и становится еще прекрасней. Хочется сказать что-нибудь такое простое и приятное, но страшно испугать. С комплиментами у Ренцо всегда были проблемы, правильные слова не выходили… да и с женщинами плохо выходило тоже.
– Ты очень красивая, – сказал он. По крайней мере честно.