Зато по вечерам Василий Петрович может беседовать с приятелями о поэтах раннего средневековья или о живописцах Возрождения. Он печатает в «Отечественных записках» обстоятельные статьи об итальянской музыке и туда же шлет обозрения немецкой литературы. Василий Петрович издавна свел дружбу с Виссарионом Белинским. И Белинский каждый раз, когда попадает в Москву, в холостое жилище Василия Петровича Боткина, убранное по требованиям высокого вкуса, будто возвращается в свои прежние годы.
Когда-то они вместе с Боткиным участвовали в философских спорах, затягивавшихся до утра. Пророком гегельянства в Москве был в то время Михаил Бакунин. Не задумываясь отказался он от офицерского мундира, чтобы заниматься философией. Это он, Бакунин, толкуя друзьям учение Гегеля, звал к примирению с русской действительностью. В сущности же молодой философ отмахивался от этой докучливой действительности, от всех ее противоречий.
Казалось, в тверском имении родителей Михаил Бакунин мог бы увидеть тягостную жизнь крепостных. Но молодой философ штудировал Гегеля и жил «в духе». Это значило – наслаждаться гимнастикой ума, блуждая по необъятным полям абстрактной философии.
Белинский не был новичком в философии, когда встретился с Бакуниным. Но он не мог, подобно Бакунину, спокойно наслаждаться отвлеченной жизнью «в духе». Их дружба перемежалась ожесточенными битвами. Сколько раз Белинский упрекал Бакунина в безудержном влечении к абстракциям, в любви к фразе и позерству, в деспотизме и душевной холодности. Сколько раз расходились они, казалось – навсегда, чтобы на следующий же день начать новый ожесточенный спор.
Белинский сгорал в этих спорах. Василий Петрович Боткин охлаждал его пыл короткими, рассудительными репликами. Только у Боткина на Маросейке и отдыхал неистовый Виссарион от философских бурь. А на смену этим бурям приходили другие, в которых и сладостно и тревожно билось сердце.
Белинский жил в предчувствии любви – наивысшего, по его словам, чуда в жизни человека. И чудо, казалось, свершилось. Оно свершилось в тот осенний день, когда, приехав погостить в имение Бакуниных, он впервые увидел Александру Бакунину. Прошли годы – и былое давно стало воспоминанием. Но и при воспоминании все еще неровно бьется сердце. Что же было с ним тогда, когда, вернувшись из бакунинского имения, он ворвался к Боткину!