. Именно с этим отчасти связана сбивающая с толку многих исследователей особенность американского Просвещения: его критическая направленность гораздо менее выражена, чем у французского. Американцы вооружились просвещенческой философией, чтобы создать то, что они видели как novus ordo saeculorum – новый ряд веков. Также, в отличие от французского, американское Просвещение не было антифеодальным
[65]. Американское Просвещение, как и английское, было тесно связано с идеологическим и политическим «наследством» двух английских революций XVII в. В Великобритании и ее колониях в XVIII в. феодализма как системы не было.
Итак, из просвещенческих политических текстов «отцы-основатели» США заимствовали базовые представления о свободе и равенстве, о правах человека и оптимальной организации государственной власти. Менее изученным представляется рецепция в США просвещенческих представлений об этничности, о моральной основе республики, о связи государственного устройства с размером и климатом страны.
При изучении влияния Просвещения на революционный процесс в Америке следует иметь в виду, что просвещенческие идеи отражались не только в дискурсе образованной вигской элиты. Поэтому необходимо исследование не только классических текстов Американской революции, созданных вигской интеллектуальной элитой, но и возможной рецепции просвещенческих идей в более широких кругах населения. Насколько были знакомы с основными просвещенческими концепциями рядовые участники антианглийского сопротивления? И насколько адекватно они эти идеи воспринимали? Одним из источников массового влияния на американское общественное мнение была пресса. Отражала ли она идеи Просвещения?
Существуют источники, позволяющие судить о распространении книг европейских просветителей в Америке. Это, например, реклама книжных лавок, каталоги библиотек, описи имущества колонистов. В XVIII в. круг чтения американцев расширился. Бенджамин Франклин писал о создании филадельфийской «Библиотечной компании» и библиотек в других колониальных городах: «Библиотеки пополнялись благодаря пожертвованиям, чтение вошло в моду, и наши люди, за неимением общественных увеселений, которые могли бы отвлечь их от чтения, все больше тянулись к книгам, так что через несколько лет чужеземцы уже отмечали, что люди у нас более образованные и знающие, чем лица того же звания в других странах»