Осмелилась бы она сделать это сейчас? Стыд и отвращение к себе охватили ее. Как она могла стать такой покорной? Она хмуро завязала узелок и обрезала нитку. Ну хорошо, она заступилась за Сьюки. А как насчет заступиться за себя? Сейчас? Что, если она сейчас же откажется быть Селиной?
Она поднялась и повесила подшитое платье в шкаф. Она стала Селиной, чтобы выжить. Итак, ей придется принять решение. Выживание – или чувство собственного достоинства.
Селия пришла переодеться к ужину злая как ведьма, и Верити узнала, что лорд Блейкхерст исчез сразу после завтрака и уехал на целый день кататься верхом. Один. Снова.
Высвободившись из дневного платья, Селия села за свой туалетный столик в рубашке и нижней юбке и заявила:
– Мне сказали, что он был на завтраке, а потом просто исчез. Ах, мама в ярости. – Она повернулась к Верити, ухмыльнулась и продолжила: – По-моему, это как-то связано с тобой. Ты там была, когда она поднималась наверх. Она сказала, что ты пыталась затеять интрижку с лордом Блейкхерстом.
Пальцы Верити вдруг онемели, и она уронила тапочки, которые только что подобрала. Кто-то видел их.
– Представить только, – продолжала Селия, – ты! Пытаешься приставать к такому ценителю женщин, как Блейкхерст! Говорят, что все его любовницы потрясающе красивы и что он демонстрирует их всему Лондону. Но тебя-то это не касается. Тебе явно передалась по наследству ваша семейная трусость, а вот теперь ты еще и попыталась стать шлюхой.
Под покровом зыбкого страха что-то внутри Верити шевельнулось. То, что оставалось скованным в течение многих лет.
Селия надула губы, разглядывая свое отражение, и крутила в пальцах локоны, так и этак примеряя их к лицу.
– Пожалуй, мне нужна будет сегодня новая прическа. Старая мне надоела. Давай позаботься об этом.
Самоконтроль Верити разбился на тысячи блестящих, смертельно острых осколков, и ее характер вырвался на волю.
– Разумеется, кузина, – сказала она, подбирая с туалетного столика швейные ножницы. – Как насчет этого? – Она схватила прядь волос и отхватила ее ножницами. – И этого! – Вторая прядь присоединилась к первой на полу.
Визги и вопли Селии, которая вцепилась в обстриженные лохмы над левым виском и ухом, возымели неизбежные последствия.
Когда ворвалась леди Фарингдон, Верити повернулась к ней достаточно спокойно. Ее светлость взглянула на обрезки волос Селии и набросилась на племянницу.