– Клео? Клео?! – несколько раз моргаю, чтобы вернуться в реальность. Крис обеспокоенно тормошит меня за плечи. – Ты чего? Нам уже давно предложили пройти внутрь и все осмотреть.
Я встаю. Ноги и руки почему-то затекли, и при движении их колет иголками. Странное воспоминание. Но откуда оно? Ведь в моем прошлом просто не было места для этой школы.
– Это вы Иннокентий Алексеевич, да? – интересуюсь я, проходя вслед за мужчиной.
– Да, это я. Мне совсем не хотелось вам говорить, что школа работает. Официально мы закрыты. Я наивно предполагал, будто в субботу ребята решат отдохнуть, но дети все равно пришли, несмотря на мои уверения, что они могут остаться дома. Эти ученики очень способные. Я не мог просто взять и бросить их на произвол судьбы, понимаете? – он как-то странно смотрит на меня. И почему-то мне становится грустно от его взгляда, будто я встретилась со старым знакомым, который когда-то меня обидел. Приходится прогнать странное чувство и сконцентрироваться на интервью.
Я киваю. И стараюсь не забыть вопросы, которые тут же возникают в голове.
– А откуда вы берете деньги на оплату аренды? – готовлю блокнот и ручку.
– Хоть многие из детей сироты, есть те, у кого есть родители. Часть денег дают они. Больше половины присылают мои бывшие ученики. Что-то из своего кармана. Часто мои воспитанники находят подработку. Перебиваемся как можем.
Я старательно записываю его ответ, не забыв на всякий случай включить диктофон.
Нам показывают несколько пустующих классов и только один рабочий. Здесь сидят дети и что-то тщательно разучивают. Показаны их спальни с двухэтажными кроватями. Столовая.
У плиты стоит девочка лет четырнадцати. У нее явно что-то пригорает, но никто не спешит ей помочь.
– Это Вика. Очень способная девушка. Умеет внушать людям то, чего на самом деле нет, – сообщает нам Иннокентий, похлопывая одобрительно Вику по плечу.
– Например? – интересуюсь я. Ручка и блокнот давно наготове. Записываю каждое слово.
Нам предлагают присесть за один из столиков. Вика приносит поднос с тремя тарелками супа.
– На вкус он такой же ужасный, – признается девочка, заметив, как мы смотрим в тарелки. А потом просит. – Ешьте одну ложку быстро. После этого пусть каждый из вас посмотрит мне в глаза.
Я беру в рот ложку супа. Он ужасен. Чувствуется, что что-то пригорело, он пересолен, в общем, есть невозможно. Еле сглатываю, чтобы не выплюнуть.