– Мы с братом! Мы отдали полено твоей Матушке на хранение, – скромно ответил дракон. – Вы не учли, что водяные могут достать полено оставить его на земле. Два полена оказались там, где мы охраняли наше место. Я вижу огонь. Нам нет покоя, если полено рядом. В поленьях огонь не такой сильный, но тоже жжет. Уничтожить его можно только, если в колодце утопить, в который человек плюнул. Необычный, как твоя Матушка, когда она снимала с себя железо. Но плюнуть в колодец можно только раз, и бросить полено в колодец тоже человек должен. А за услугу мы тебя на Царство возвели.
– Что-о? – взревела Ее Величество. – Повтори!
Дракон взглянул на госпожу с ехидною насмешкой всех двенадцати голов. Ее Величество сникла. Да, в государстве были достойные вампиры, но драконы, когда встал вопрос, кто следующий займет трон, указали на нее и на мужа. Если уж откровенно, то преждевременная и неожиданная смерть предыдущего Царя и Царицы вызывала не мало вопросов. Правили тридцать лет и три года, а теперь имени никто не помнит.
– Или нет, не надо… – почти прошептала она. – Но как же?
– Твоей Матушке мы сделали предложение: она заберет поленья, а я и мой брат будем ей время от времени оказывать услуги. Ну и, вампиров усмиряли, если супротив пошли. А за поленьями пришли избы. Полено и изба – два в одном. Пользу она принесла нам немалую, ну так и мы ей… Иногда она шантажировала нас: она помнила, где мы их взяли, а мы нет.
Ее Величество понимала, что Матушка обставила всех. И возвела ее на трон. На ее месте она бы, пожалуй, поступила так же. Чему удивляться-то, не каждому вампиру удавалось прожить столько, сколько прожила Матушка. А теплилась ли в ней что-то от человека, она бы сама не сказала. Не будучи вампиром, она попридержала поленья, чтобы и вампиры, и драконы не ввязывались с ней в драку. Со временем, она нашла другие способы отправлять неугодных на тот свет. С проклятыми тоже не церемонилась, использовала, чтобы заманить вампира в сети, кровушку любила, на косточках повалятся. Ей здесь никогда не нравилось, и редкие дни, когда мать брала ее с собой, были для нее чистой мукой. Но мать ее любила, как не любил никто… Похоже, одну ее и любила. И страшно удивилась, когда дочь отказалась пригласить на заимку зятя… Сама она не чувствовала запаха гниющей плоти в избах, он казался ей благоуханием, как гниющая плоть медведю, тогда как даже вампиры воротили носы. Дочушка пока не сошла с ума, чтобы напугать запашком муженька, за которым так долго охотилась.