Всего вряд ли можно перечислить, но неизменно всегда на краю площади на мангалах жарили сосиски и продавали их на бумажных тарелках, обильно смазывая горчицей.
Самое замечательное то, что площадь находилась в одном квартале от того места, где мы жили. Поэтому ни одно мероприятие на ней не могло пройти нами не замеченным.
Город был построен так, что юго-восточная его часть опиралась на озеро, а его центр словно подкова обрамляли скверы, густо усаженные вековыми деревьями, в значительной части дубами. В северо-западной части скверы переходили в длинный зеленый вал, состоящий во всю длину из нескольких параллельно вырытых оврагов. Он так и назывался «Зеленый вал». В средние века эти фортификационные сооружения служили для защиты от неприятеля.
Карл-Либкнехт штрассе, на которой мы жили, идущая от озера до Карл-Маркс штрассе, была частью зеленой подковы скверов.
Осенью в ознаменование начала учебного года нам первым делом давали задание собирать желуди и сдавать на приемный пункт в школе. Минимальную норму я не помню, но носили сумками килограммов по 5, если не больше. Собирали в скверах, лесах, на зеленом валу. В танковых полках были подсобные хозяйства, там держали свиней, а желуди – для них самая лучшая еда. Их выкармливали, сдавали на мясокомбинат, на счет воинской части поступали деньги, а уже за эти деньги закупались необходимые продукты для усиления питания солдат дополнительно к норме их довольствия.
Немцы в это время также открывали пункты сбора желудей, дубов было много – и желудей на всех хватало.
Также под сезон созревания ягод открывались пункты их приема. Принималось по цене выше, чем продавалось в магазинах, остальное датировало государство. В основном это была черника, ее в лесах было много, и собирать ее, как мне казалось, было не так трудно. Я легко набирал двухлитровый бидон и еще столько же отправлял в рот, приезжая домой с черным языком и такими же губами. Взрослые работали по-крупному и привозили по ведру. После этого мама неизменно делала вареники с черникой.
Мне могут возразить, что бидон бывает трехлитровый. У нас да, а у немцев по-другому, они люди экономные. У них и цены в магазинах на развесной товар были проставлены не за килограмм, как у нас, а за полкилограмма. С этим же бидончиком мы ходили и за молоком. Два литра молока стоили одну марку тридцать шесть пфенингов. Хлеб стоил пятьдесят пфенингов. Выпекали его в магазине через дорогу, можно было взять прямо из печи. Назывался он межброд, поскольку был смешан из ржаной и пшеничной муки.