– Вы мне не слуга, – отрезал старый рыцарь. – Вы – мой гость на эту ночь, и не более того.
– И очень благодарный гость, – вежливо заметил Вийон.
– Вы умны, – начал старик и легонько постучал себя по лбу. – Очень умны. Вы образованный, грамотный человек, однако, забрали мелочь у мертвой женщины на улице. Разве это не воровство?
– Такое воровство очень часто практикуется во время войн, мой сеньор.
– Поле брани – это поле благородства, – возразил старик с гордостью. – Там человек жертвует своей жизнью; он сражается за своего короля, во имя Господа, во имя всех его святых и ангелов.
– Представим, – сказал Вийон, – что я действительно вор, разве в таком случае мне не приходиться рисковать своей жизнью, и рисковать намного серьезнее?
– Ради выгоды, а не чести!
– Выгоды? – пожал плечами Вийон. – Выгода! Бедняга хочет поесть, и добывает себе еду. Так же поступает солдат во время военной кампании. А что такое все эти реквизиции, о которых мы так наслышаны? Если это и не выгода для тех, кто их проводит, то уж точно потери для другой стороны. Солдаты наливаются вином, расположившись у огня, а в это время горожанин ломает голову над тем, как обеспечить их питьем и дровами. По всей стране я видел крестьян, повешенных на деревьях; о, однажды их было человек тридцать на одном вязе – прискорбное зрелище! А когда я поинтересовался, почему они там очутились, мне объяснили, что бедняги все вместе не смогли наскрести достаточное количество крон, которое бы устроило военных.
– Такие вещи неизбежны во время войны, и люди низкого рода должны переносить их со стойкостью. Это правда, что некоторые командиры могут перегибать палку. В армии есть люди, не знающие жалости, кроме того, некоторые из них – настоящие разбойники.
– Выходит, – сказал поэт, – что вы не можете отделить солдат от разбойников; а вор – это всего лишь разбойник-одиночка, который ведет себя более осмотрительно. Я стащу пару бараньих отбивных, причем, не потревожив спящих. Крестьянин, конечно, поворчит, но, тем не менее, с удовольствием поужинает тем, что у него осталось. А вы приходите в грохоте победных труб, забираете всю овцу целиком, да в придачу еще благочестиво лупите крестьянина до потери сознания. У меня нет ни труб, ни барабанов; я всего лишь бродяга и мерзавец, и, скажу честно, оказаться на виселице – не самая плохая участь для меня. Но вы поинтересуйтесь у бедного крестьянина, кого из нас он предпочтет, и кого из нас он будет проклинать, что есть сил, в бессонные холодные ночи.