Плюм не ответил. Снова наступила тишина. Она словно выползла из ночной тьмы и заполнила комнату.
Джордж сказал:
– Никто не хочет перекинуться в картишки?
– Я бы, пожалуй, сыграл, – сказал Уит.
Они сели за стол, под лампочку, друг против друга, но Джордж не стасовал карты. Он в беспокойстве забарабанил пальцами по краю стола, и этот негромкий стук заставил всех обернуться. Джордж перестал стучать. Снова стало тихо. Прошла минута, другая. Плюм лежал неподвижно, глядя в потолок. Рослый посмотрел на него, опустил глаза и уставился на свои руки; одной ладонью он прикрыл другую. Откуда-то из-под пола раздался негромкий скребущий звук, и все сразу повернули головы. Только Плюм по-прежнему смотрел в потолок.
– Похоже, там крыса, – сказал Джордж. – Надо поставить крысоловку.
Уит наконец не выдержал:
– И чего он там возится? Ну, сдавай же карты! Этак мы ни одного кона не сыграем.
Джордж собрал карты и принялся их рассматривать. Снова стало тихо.
Вдали хлопнул выстрел. Все быстро взглянули на старика. Головы разом повернулись в его сторону.
Еще мгновение он продолжал смотреть в потолок. Потом, не сказав ни слова, медленно повернулся лицом к стене.
Джордж быстро стасовал карты и сдал. Уит пододвинул к нему грифельную доску для записи очков и фишки. Он сказал:
– Кажись, вы, ребята, и в самом деле пришли сюда, чтоб работать? Ну, ведь пришли-то вы в пятницу. Два дня придется работать, до воскресенья.
– Как так? – спросил Джордж с недоумением.
Уит насмешливо хмыкнул.
– Не понимаю, – сказал Джордж.
Уит снова хмыкнул.
– Должен понимать, ежели бывал на больших ранчо. Кто хочет приглядеться, приходит в субботу, под вечер. Он ужинает, да в воскресенье еще три раза поест, а в понедельник утром может позавтракать и уйти, палец о палец не ударив. Но вы пришли в полдень в пятницу. Как ни клади, а выходит полтора дня.
Джордж спокойно посмотрел на него.
– Мы хотим здесь остаться на некоторое время, – сказал он. – Нам с Ленни надобно подработать.
Дверь тихо приотворилась, и конюх просунул голову в щель. Это была черная изможденная голова с печальным лицом и покорными глазами.
– С вашего позволения, Рослый…
Рослый отвел глаза от старика Плюма.
– А? Это ты, Горбун? Тебе чего?
– Вы мне велели растопить смолу, чтоб замазать копыто у мула. Так я ее уж растопил.
– Да, понятно, Горбун. Я сейчас приду и все сделаю.