Остановившись у кромки непроходимого кустарника, о чьем наименовании не сведущий по части биологии Данилов даже не догадывался, молодой петербуржец, не торопясь, развернулся и приставил ладонь ко лбу, силясь разглядеть оставленный на линии огня немудрящий манекен.
С шумом ломая валежник, пыхтя и поминутно матерясь, к штаб-ротмистру приблизился Гнедич. За ним семенил фельдфебель, готовый, в случае чего, грудью встать на защиту высокого начальства.
– Любопытство не позволило мне остаться в стороне, Евгений Николаевич. Не возражаете, ежели я стану присутствовать?
– Нисколько, ваше благородие! Так даже правильней с процессуальной точки. Смею ли я надеяться, что после вы будете столь любезны и подпишите протокол?
– Разумеется, разумеется! Но позвольте, господин Данилов, а где же ваша мишень?
– То-то и оно, Георгий Осипович! – штаб-ротмистр торжествующе воздел в ясное небо указательный палец. – Отсюда чучело почти не видно.
– Почти?
– Точно так-с! Изволите убедиться? Вон там, видите, торчит край фуражки?
– Справа от самого… эмм… запятнанного камня? Кажется, вижу-с!
Данилов улыбнулся:
– А теперь позвольте продемонстрировать вам верность моих логических выкладок.
Заученным движением петербуржец опустился на одно колено, скрупулезно следуя науке, преподаваемой в военном училище, вскинул ружье, притом именно такое, каковым из соображений экономии обыкновенно вооружали юнкеров, и, приложившись щекой к потертому прикладу, нажал на спусковой крючок. Рокот выстрела эхом пронесся над горой. Пространство между стрелком и его целью тотчас заволокло белым непроницаемым дымом.
– Ну, что там? – дышал в затылок подпоручик.
– Не пойму. Вернемся, посмотрим поближе? – предложил Данилов.
Вскоре все трое склонились над оврагом. Жандармский реквизит (целый и вполне себе невредимый) весьма невежливо ухмылялся криво нарисованным ртом.
Фельдфебель присвистнул, указывая на свежую выщерблину, зиявшую посреди камня:
– Батюшки мои! Горазды же вы, господин обер-офицер, пули метать!
– Пустое, Некрасов. Сей результат нельзя считать удовлетворительным. Что и требовалось доказать!
– Пожалуй, вы правы, Евгений Николаевич, – протирая платочком огромную залысину, заметил Гнедич. – Не скажу, впрочем, что такой выстрел совершенно уж невозможен. Ежели вооружиться, скажем, добрым английским штуцером да с новомодной пулею.