Религиозное движение, вызвавшее в XVI столетии ожесточенную борьбу протестантов и католиков во всех концах Европы, было только предвестником страшной Тридцатилетней войны (1618—1648 гг.), в которой приняла участие вся Европа, за исключением России, крайне нуждавшейся в это время в отдыхе, после только что пережитого тяжелого Смутного времени.
Тридцатилетняя война в истории развития военного искусства имеет огромное значение, ибо к этому времени в теории и практике военного дела новые народы накопили богатые материалы, так что нужна была только сводка, упорядочение, систематизация их, что требовало, конечно, работы крупной личности, работы гения, который был бы в состоянии поразить умы современников. Таким гением, родоначальником великих полководцев новых народов, и явился шведский король Густав Адольф.
Гениальное умение управлять политикою и войною, необыкновенный талант успешно доводить до конца великие предприятия, несмотря даже на крайне ограниченные средства, редкая способность дать целой нации толчок в известном направлении, порыв, отражающийся на нескольких поколениях, наконец, неопределенность конечных целей обширных предначертаний человека, геройски павшего на поле битвы, – таковы характерные черты этой высоко благородной и интересной личности – черты, завоевавшие ей видное место в истории не только XVII века, но и всех времен. Как справедливо говорит его историк Де Парье, что «Густав Адольф принадлежит к роду Фридриха и Наполеона». Его взгляд на войну и способ ведения ее, отважный и завоевательный характер всех его предприятий, его ловкость в применении новых идей к действиям войск – все это как бы устанавливает родственную связь между ним и Наполеоном, ставившим его наряду с семью великими полководцами мира. Можно безошибочно сказать, что как создатель новых положений в тактике и организации войск Густав Адольф может сравниться только с великим Фридрихом. Он вел серьезную борьбу лишь в течение двух лет с небольшим и за это сравнительно короткое время успел создать прочную, типичную школу и целую плеяду генералов, следовавших его традициям и даже продолжавших его предприятие. Он именно придал войне «современный характер».
Организация вооруженных сил европейских государств к началу Тридцатилетней войны была та же, что и в конце предыдущей эпохи, – постоянных армий не было вовсе. В случае войны войска набирались посредством неправильной конскрипции, или созыва народных ополчений, а главным образом