Кстати, об Иосифе. В Москве его работа была экономической, статистической. После войны он защитил кандидатскую диссертацию о сахарной свёкле. По воспоминаниям Ани, он читал на 17 языках (в том числе на иврите, арамейском, латыни, греческом, английском, немецком, французском и итальянском), говорил тоже на нескольких, почти написал (в стол) докторскую диссертацию.
Все европейские варианты трудоустройства при участии Иосифа, работавшего в Госплане, были без гарантии жилья – города были сильно разбиты, восстанавливалась в первую очередь промышленность. Единственное место, которое Иосиф сумел оговорить с приезжавшим директором (его фамилия была Май) – это Биробиджан, центр Еврейской автономной области (ЕАО) на Дальнем Востоке, ткацкая фабрика, где обещали жильё.
Основные надежды мамы по восстановлению в Москве или новому трудоустройству, но обязательно с предоставлением жилья, были связаны с ним – жильём.
Наиболее чётко из периода пребывания в Москве вспоминаются два сюжета.
Я один гуляю около нашего временного пристанища. Недалеко – трамвайная остановка. Я прохожу туда, вхожу на ступеньки вагона трамвая, выбираю момент, когда он снижает скорость на спуске и повороте, и «десантируюсь» (двери вагонов тогда закрывались вручную, а в тёплое время просто были открыты). Выпрыгиваю перпендикулярно движению, поэтому падаю на бок и больно ушибаюсь о булыжную мостовую.
Другой сюжет, уже когда было ясно, куда мы едем. Это огромная территория госскладов вещей эвакуированных москвичей. Мы получаем свои ящики, долго сортируем вещи, отбирая необходимый минимум, вновь укладываем отобранное в ящики, отвозим на товарную станцию Казанского направления и отправляем «малой скоростью» (это дешевле) в Биробиджан (вещи пришли через полгода).
Вспоминается отъезд. ОБЩИЙ вагон длинного состава. В открытое окно всовывается отец и спрашивает: вы в купе? Мы вспоминали этот вопрос с мамой тысячу раз. Ехать предстояло 10 суток. Каким «умным» я был в 9 лет, иллюстрирует такой факт. В долгом путешествии развлекаются по-разному. Взрослые проявляют внимание к ребёнку вопросом: «Кем ты хочешь быть, когда вырастешь?». Я отвечал «Метеорологом». Только на меридиане Восточной Сибири в результате продолжения расспросов выяснилось, что я имел в виду астрономию.
Запомнилась охота за кипятком и какими-нибудь продуктами на станциях. Запомнился Байкал. Местами вагоны проходили по карнизам берега, едва не касаясь скальной стенки. Десятки тоннелей, крутые повороты, когда в окно одновременно видны паровоз и хвост состава. Опытные пассажиры предупреждали, где нужно покупать омуля – копчёного, солёного.