Говорят, он умел дарить тепло, вселять его в других, согревая остывшее сердце и даря веру во что-то хорошее. Кто-то даже называл его волшебником, но всё это была лишь чепуха. Он просто был таким. Безгранично добрым и восхитительно очаровывающим одним только взглядом голубых глаз.
Но сейчас он был безмолвен, ожидая конца в промозглой камере с видом на луну.
Я хотел с ним заговорить, но слова застревали в горле, и я только вздыхал, слушая тишину за спиной и иногда заглядывая в маленькое окошко в двери, чтобы убедиться, что он ещё там, никуда не делся, не использовал свое волшебство и не исчез.
Мы провели ночь, сидя по разные стороны от кирпичной стены, и я готов признаться, что это была самая тяжёлая и самая тихая ночь, которую я просидел на страже.
На утро за ним пришли.
Я должен был отвести его сам, но за ним пришли двое, сказав, что дальше он переходит под их ответственность, а я могу отправляться спать.
Я отпёр дверь, жестами призывая его выйти. В горле пересохло, слова давались тяжело, но он всё понял и молча подошёл. Уже когда они немного отошли, он повернулся ко мне, и с печальной улыбкой произнес:
– Спасибо. Что провёл эту ночь со мной. Как бы это не звучало.
И его увели.
Я вернулся домой, зная, что надо отоспаться перед очередной ночью на страже, и упал в кровать прямо с порога. Я старался ни о чем не думать, но точно знал – я плачу. Всё это было не моей виной, не моей ответственностью, он не был моим другом или врагом, и я отвел утром на смерть многих.
Но тем утром, я лежал в кровати, задыхаясь от слез и невыносимого чувства несправедливости.
И по сей день, гуляя по базарной площади, под руку с сестрой или один, я ищу среди бродяг кого-то в старой шляпе с белым пером, в поношенной жилетке и заплатанных штанах.
Ведь тогда, мне сказали, что никого так и не казнили.
Май 2017
В детстве у меня была подруга. Ну, как в детстве. Мы дружили с пелёнок и до шестого класса, прежде чем её семья неожиданно переехала, и мы потеряли связь. Тогда ещё не было соцсетей, чтобы обменяться контактами, и я, несколько раз попытавшись дозвониться по старому мобильнику, потерял всякую надежду найти её. Соседи и общие друзья только разводили руками, понятия не имея, куда они уехали. Семья из родителей и двух детей будто растворилась, или вовсе не существовала. Спустя много лет я начал даже сомневался, была ли у меня вообще такая подруга, но немногочисленные фотографии в старых альбомах напоминали мне о веселых летних днях, о валянии в снегу зимой и о ее доброй улыбке, с которой она гладила каждую встреченную кошку.