– Налей мне вина, – сказала Эли бармену.
Он с трудом понял. Диджей повысил громкость музыки на несколько децибел. Наступала полночь. Зал заполнялся людьми, мерно покачивающимися в такт мелодии. На малых сценах выступали полуголые девушки, стараясь придать своим движениям шарм и блеск, как в тех столичных клубах, которые показывают по телевизору. Рядом с каждой из них стоял серьезный охранник, отпугивая выпивших посетителей от аппетитных телес танцовщиц.
Бармен налил вина.
Эли не хотелось вступать в эту толпу. Как ни звал ее Эрик, она осталась сидеть возле барной стойки. Первый бокал вина приглушил мысли. Громкая музыка, сотрясая стены и барабанные перепонки, не давала им пробраться в сознание.
Раньше Эли любила этот клуб. Каждый субботний вечер он помогал расслабиться, отрешиться от будничных проблем, от университета, словно густая атмосфера этого места ставила заслон перед всем, о чем приходиться думать вечерами. Нет, танцевать Эли не любила. Она могла позволить своему телу только покачиваться в ритм или отбивать его носком ступни.
Но сегодня не хотелось делать даже этого. Эли не чувствовала ритм.
Точнее, ей не хотелось отдаваться ему, как не хочет отдаваться девушка изменившему ей суженому.
Ей стало тепло от второго бокала вина. Мне нужен третий, подумала она и полезла в сумочку за деньгами. В кошельке оставалось только на такси до дома. Черт, придется взять у Эрика, выругалась про себя Эли.
Она отставила бокал поближе к бармену. Встала с высокого стула и стала пробираться через затемненные тела к центру зала, где танцевал Эрик. Эли пришла сюда вместе с подругой. С ней-то и танцевал Эрик, в то время как она старалась расслабиться у стойки бара.
– Дай мне денег! У меня только на такси осталось! – прокричала Эли в ухо Эрика.
Он разомкнул объятья на подруге от неожиданного появления своей девушки и, растерянный, быстро полез по карманам.
Эли взяла из его рук купюру и направилась к барной стойке.
– Повтори! – крикнула она бармену. Тот налил еще вина.
Черт бы его побрал, выругалась она еще раз, стоило мне расслабиться, как он уже охмуряет мою подругу. Да и эта стерва хороша.
Эли залпом выпила бокал.
Она чувствовала, как ее охватывает раздражение. Оно поднималось откуда-то из глубины души. Ей стали противны эти распаренные лица, красный цвет кожи которых просвечивал даже сквозь полумрак. Ей стали противны эти тела, трущиеся друг о друга, когда каждый незнакомец норовил провести своими руками по твоей талии или бедрам. Ей стала противна эта музыка, однообразие которой вызывала головную боль. Ей стало противно, что она находится здесь.