К удобству возражения на эту декларацию раздел г-жи И. М. Денисовой достаточно представителен, чтобы указать на необоснованность их позиции: и фольклор, и национально-бытовые традиции великороссов прямо свидетельствуют о наличии мощного пласта космологических представлений в основе древнерусского сознания, несмотря на столетия вымывания сохранившего свою задающую упругость в отношении выбора тем, сюжетов, предрасположенностей национального размышления. В пожелание автору следовало бы посетовать на отсутствие материалов по национальной астрономии; впрочем, изучение которых так и стоит на уровне 1950-х годов, все тех же «Стожар» и «Волосынь», «Коло» да «Лосих» – в обращении к Д. Садовникову она также проигнорировала заметное выпячивание как звездно-небесной тематики в составе загадок, так и еще более многозначительное использование небесной атрибутики в загадках бытовой сферы, выразительно говорящее об ориентациях уже и повседневного сознания.
К сожалению, всеядно-хаотический подход автора делает невозможной даже постановку следующего по важности вопроса: о ценностных ориентациях и базовых принципах оформления национальной донаучной космологии, которые в значительной мере вырастают из основного космогонического сюжета возникновения мира, оформляющегося в рамках мифологического сознания пранародности, из которой вырос этнос; создаваемая им мифология естественно взаимодействует с иными мифологическими системами, но никогда не превращается в их слепок-копию «основополагающих, надэтнических образов и идей», и большая близость разноэтнических сюжетов мифологического более свидетельствует за их исходную общность происхождения, нежели за «надэтническое устроение» мозгов их носителей. Основной космогонический миф может меняться, заменяться, уходить из наличного оборота, но его исходные принципы сказываются и на облике заместителя, и на вырастающем на его основе общем построении, которое в опосредованной форме продолжает развитие в заданных им направлениях, как и в преобладающих подходах – поэтому следствия могут многое рассказать об исходном толчке.
Для значительной группы народов Старого Света (индо-европейских, финно-угорских и др.) первой и древнейшей формой космологии была мифологема о возникновении мира как результата Священной Свадьбы яйцекладущих прародителей, у протоиндоевропейцев Священной Птицы (в ж.р.), обычно водоплавающей, и Мирового Змея (в м.р.); у угро-финнов преобладает вариант чисто птичьего сюжета (2 гоголя и т.д.).