Я откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза…
Вчера я после отпуска вышел на работу. Всякий знает, как чувствуешь себя в первый рабочий день, когда весь ещё мысленно там, на песочке под жарким южным солнышком.
Я лениво перебирал бумаги, входя понемногу в рабочий ритм, когда меня неожиданно вызвал Кузьмич.
Он был в кабинете не один. Рядом с ним сидел Нароков – начальник ОВД кашинского горрайисполкома.
– Как дела, отпускник? – приветливо пробасил Кузьмич, окидывая меня придирчивым взглядом цепких серых глаз.
– Нормально, – ответил я, пожимая протянутые немозолистые руки.
– Хорошо, просто замечательно, что у тебя всё нормально. Ты присаживайся, разговор будет долгий. Вот сюда, поближе к столу, чтобы мы с Петром Ильичём лучше видели тебя.
Чего на меня смотреть? Что я, переходящий вымпел? Неужели не надоел за столько-то лет совместной работы? Тем не менее, я опустился на указанное место под яркий свет настольной лампы. Как на допросе.
– Ну, – усмехнулся Кузьмич, – соскучился по работе? Тебе бы сейчас гору повыше да лопату побольше?
– С меня и бугорка достаточно. Больно горы у нас вонючие.
– Ха-ха-ха! – Кузьмич откинулся на спинку кресла. – Вонючие, говоришь? Верно. Ещё как воняют. Как там Маяковский говорил: «Ассенизаторы, партией мобилизованные». Так вроде?
Кузьмич глянул на молчаливого Нарокова. Тот согласно боднул большой коротко стриженой головой.
– Похоже.
– Вот я и говорю: в самую точку Владимир Владимирович попал. Прямо о нас… Ну, ладно, – Кузьмич посерьёзнел. Вздохнул. – Как бы там ни было, а работать надо… Хорошо выглядишь, – сделал он резкий поворот в разговоре. – Посвежел. Загорел. Лет двадцать пять, больше не дашь. Как считаешь, Пётр Ильич?
Нароков вновь мотнул головой.
Я на всякий случай улыбнулся. Попробуй, пойми, что у начальства на уме?
– Ездил куда или на даче ковырялся?
– То и другое. Недельку на даче попаслись, затем на юг махнули.
– В Крым?
– Феодосию.
– Вдвоём?
– Всем кагалом. Вчетвером.
– Забыл, сколько твоей младшей?
– Три годика.
– Ничего?
– Лучше всех дорогу перенесла.
– Как там цены?
Чем дольше продолжался наш разговор, тем менее я что-либо понимал. Наша беседа совершенно не соответствовала характеру Кузьмича и, тем более, занимаемой им должности. Может он перед Нароковым разыгрывает из себя демократа? С чего бы вдруг? Да знает его Нароков, как облупленного. Что-то здесь не то. Впрочем, дело подчинённого не рассуждать и, тем более, не обсуждать поведение начальства, а с наименьшим напряжением делать то, что оно, начальство, велит тебе делать. Не выходя за рамки уголовного кодекса.