Когда я собиралась переезжать в Москву – плакала от ужаса по многим причинам. И не в последнюю очередь потому, что приходилось оставлять весь свой годами наживаемый «коммуникативный» круг. Я всегда говорила, что в Саратове у меня есть, как минимум, три человека, кому я могу позвонить среди ночи и сказать, что мне плохо. И один будет терпеливо и сочувственно слушать мои рыдания в трубке хоть два часа подряд. Второй скажет, чтобы я собиралась и приезжала. А третий приедет сам. И что же я буду делать в незнакомом городе, где нет ни одного такого человека?!
Конечно, по факту все было не так уж плачевно. Там ждал любимый и любящий человек. Туда перебралась одна из трех лучших на тот момент подруг. Там меня с нетерпением ожидали несколько приятелей и единственный и любимый товарищ. В конце концов, никто не отменял телефона и скайпа – со всеми саратовцами можно было общаться хоть каждый день. Но…
Рушились традиции. Я привыкла к гостям, которые регулярно у нас собирались. Я привыкла к посиделкам с подругами за пиццей. Я привыкла к задушевным многочасовым телефонным разговорам. И как я проживу безо всего этого – представлялось слабо.
Впрочем, все постепенно устроилось. Не делись никуда мои московско-саратовские друзья, появились новые приятели, разной степени близости. Появилась моя Танюша – первая московская подруга. Короче говоря, от недостатка общения я не страдала совершенно. Мало того – не успевала коммуницировать со всеми. И в первую очередь – с теми, кто остался в родном городе. Но это было вполне ясно, дальность расстояний все же накладывает на общение свой отпечаток.
Я очень расстраивалась из-за того, что не хватало времени на всех, кого я любила. Чувство вины росло и расцветало. А круг знакомых все расширялся и расширялся: моя журналистская профессия очень этому сопутствовала. Потом… Потом я, собственно, влюбилась. Той самой крышесносительной влюбленностью. И полностью изменила свою жизнь. Коммуникации же тоже стали «адаптироваться» под новую меня: одинокую, стремительно худеющую и в вечном неврозе.
Подруги и друзья оказались необходимы не только для того общения, что было раньше, но и для обсуждения моей непростой жизненной ситуации. А когда я осталась одна и катастрофически теряющая вес – потребность в людях поначалу была очень и очень острой.